сосок ему в рот. Он покорно стал сосать грудь матери, как когда-то. Я родила его, думала она, я кормила его этой грудью когда он был еще младенцем, значит я имею полное право распоряжаться им по своему усмотрению. Он моя собственность. Вынув сосок у него изо рта она привстала и стянула с себя трусики оставшись полностью голой. Мальчик воспользовавшись моментом вскочил с кровати и ринулся к двери. Ее это не разозлило а наоборот, еще больше возбудило.
Бедненький, он надеется избежать того что будет, пытается спастись. Что ж, олененок, тигрица выходит на охоту. Мальчик побежал в ванную надеясь закрыться там от обезумевшей матери, которая вдруг начала вытворять с ним такие вещи. Влетев в ванную он закрылся на защелку. Но бедный перепуганный мальчик не знал, что гвозди были уже проржавевшие и защелка держалась как говориться на соплях. Даже у него хватило бы сил дернув дверь, вырвать защелку. Елена неспеша подошла к ванной. Взяла ручку и дернула... Дверь распахнулась и мальчик снова оказался в объятиях голой женщины. Она выволокла его из ванной и отпустила. Он снова бросился в гостинную, она за ним. Он в спальню, она за ним. Ей понравился этот момент. Голая, одержимая похотью взрослая женщина, к тому же родная мать преследовала свою маленькую добычу, которая в отчаянии надеялась спастись. Поняв что бежать некуда, он забился в угол с ужасом глядя как на него неспеша, с хищной улыбкой надвигается мать, он и не предполагал, что она может быть такой. Он хотел закричать, но вспомнил что она говорила и удержался. Страх перед побоями был сильным. Она схватила его на руки и снова бросила на кровать, в руках у нее оказались колготки. Она приказала ему лечь на живот, затем взяла его руки, завела их ему за спину и связала. Потом связала ноги.
— Ну вот, теперь никуда не денешься, — довольно улыбаясь сказала Елена, — мой сладкий, это только начало, привыкай. Я теперь буду делать это каждый день. И не только это. — Она перевернула его на спину, подложила подушку ему под голову, подумала, и подложила еще одну.
— А теперь сладкий мой, приступай к своей прямой обязанности. — Она села ему на грудь лицом к нему.
— Помнишь как я целовала тебя? У меня есть и другие губы, которые ты обязан целовать по моему требованию, столько, сколько я захочу. Если ты будешь делать все что я прикажу беспрекословно, я не буду тебя бить. А нет — пеняй на себя. Видишь в углу скакалку? Я запорю тебя ей до полусмерти, если только попробуешь меня ослушаться! Кивни если понял! — Мальчик испуганно глядя на нее кивнул.
— Молодец. Какой понятливый. А теперь целуй свою Богиню, свою Повелительницу! Ты должен поблагодарить ее за то что она тебя родила! Целуй как я целовала тебя в губы, только очень нежно! — Она вдруг прижала свою киску к его детским губкам, рукой обхватив его затылок. Мальчик не мог пошевелиться, на нем сидела его мать, его лицо утонуло в ее промежности. У него не было выбора и он стал целовать место, откуда появился на свет. Елена застонала, мальчик неумело целовал ее но было приятно. Он будет делать это каждый день, мой малыш. Мой маленький раб. Любимый. Я сделаю из него великолепного любовника, он никогда не узнает другой женщины кроме меня. Он с рождения обречен быть моим, моим до конца. Навсегда. Елена не стала сразу применять к нему сильного наказания. Пусть привыкает постепенно. Но с каждым днем, думала она, я буду применять к нему все более крутые меры, я сломаю его полностью. Он будет самым послушным рабом на свете! Она стала плавно, как в танце двигать тазом, прижимая его губы к киске. Он еще не умеет как следует ласкать свою Богиню, произведшую его на белый свет, но со временем научится, он очень понятливый, вишь, язычком работает без напоминания, помнит, как она действовала своим языком у него во рту. Ее клитор набух, превратившись в довольно крупную
