дедушки с внуками. Позагарав и вдоволь накупавшись, мы вернулись во флигель и, ополоснувшись под душем переоделись.
— А как вы смотрите на то, что и во дворе ходить в купальнике и общаться на ты и по имени? — обратилась к нам Вера. — Дополнительный загар. С улицы нас не видно, забор глухой, а пацанов почти целый день нет дома. Я и дома летом в трусах хожу.
— Положительно. Я согласна и на белье, — отозвалась мамани вышла из комнаты в, тех самых голубых трусиках и кружевном бюстгальтере.
— О! Где те мужики, которые не желают таких женщин? — проговорила, выходя из душа, закутанная в простынь Вера.
Через минуту и она вышла из своей комнаты в черном, почти прозрачном белье. Пока я купался в душе, а потом доливал в бак душа воду, женщины готовили ужин и накрыли на стол.
— Ну, с приездом, — произнесла т. Вера, разлив по стаканам вино местного производства.
Аппетит был зверский. Поужинав, женщины, решили сходить на местный базарчик, а я решил поваляться и незаметно уснул. Проснулся я под утро и, сходив в туалет опять лег. Спать уже не хотелось, и я начал перебирать в памяти события прошедшего дня. Естественно, что от этих воспоминаний я возбудился. Осторожно дотянувшись до стула с одеждой, я вытащил из кармана подаренные мне трусики и поднес их к лицу. В нос опять ударил неизвестный мне ранее аромат. Несколько раз, вдохнув этот запах, я осторожно спустил свои трусы и обмотав подарком писюн с удовольствием сдрочил глядя на сладко спящую маму. Я хотел положить их опять в карман, но тут мэм заворочалась и проснулась, а я в свою очередь притворился спящим. Она встала и подошла к стулу.
— Мои трусы тебя уже не устраивают? — порывшись в моих вещах, произнесла маман. — Дай мне их на минутку. Не бойся не заберу. И не притворяйся, что ты спиш.
Не оборачиваясь, я подал ей трусики и лег на живот уткнувшись лицом в подушку.
— Уже успел опростаться. Такими темпами ты этот лоскут быстро заполнишь, — медленно проговорила она, а спустя минуту, добавила, — теперь я понимаю, почему я потеряла разум. Я всю ночь не спала и думала о происшедшем. Они пользовались духами или одеколоном, которые возбуждают у людей сексуальные желания. Её трусики буквально пропитаны этими духами.
Как только я вообразил, что моя родненькая держит у лица и нюхает Ликины трусики, обильно смоченные моим извержением, в моих трусах опять стало жарко.
— И придумают же, — продолжала удивляться мэм, вернувшись на кровать.
— А ты не заметил в коньяк или воду они никаких порошков не добавляли?
— Скорее всего, добавки были в бескалорийном сахаре.
— Повернись когда с тобой разговаривают. И вообще уже вставать пора. Подай-ка мне то мыло, что тебе Лика дала.
Я неохотно поднялся и, стараясь не поворачиваться к ней топорщившимися трусами, подошел к стулу, взял шорты и, вынув из кармана мыло, и пользуясь штанами как прикрытием, подал его маме. Она сидела на кровати в ажурном белом белье и продолжала держать у лица, подаренные мне трусики.
— Феромоновое, — прочитала она, взяв из моих рук брикетик и развернув обертку, поднесла его к лицу. — Да, от таких ароматов действительно можно не только вскружить, но и потерять голову, — произнесла она, глубоко вдыхая струящийся аромат. — А ну, что она тебе еще всучила? — спросила она и неожиданно выхватила у меня шорты.
— О, да ты опять в приподнятом настроении. И свои трусы уже подмочил, а Ликины еще не высохли, — улыбаясь, произнесла она, протягивая мне розовый комочек ткани.
— Это я в туалет ходил, — смущаясь, промямлил я.
— Нет сына, это мы помокрели от этих чертовых феромоновых ароматов.
И в этот момент её с улицы позвала Вера.
— Сейчас иду с некоторым раздражением отозвалась мэм.
И поднявшись, надела через голову легонький сарафан.
