педикюр кисточкой из флакончика с лаком для ногтей. Кисточкой, зажатой в зубах; я долго мучался и отказался. Такие ноги как у неё нуждаются только в профессиональном педикюре и мои неуклюжие действия могли только изнахратить эту прелесть. Короче, я не смог и это был тот редкий случай, когда Госпожа простила рабу неповиновение. Простила, потому что приняла его объяснения. ... Сейчас Госпожа разрешила рабу снять нанесённый крем. Тут своя методика: нужно поднести к пальчику сложенные в трубочку губы и резко втянуть в себя воздух с кремом, а потом завершить сделанное кончиком языка. Иначе всё размажется.
Госпожа ловит мой молящий взгляд.
— Ну, что мученик, очень хочется?
— Госпожа, сил нет терпеть, пожалуйста, пожалуйста!
— А как хочется? — Издевается она.
— Очень-очень, сильно-сильно!!!
— Ну, ладно... Тебе еще многое сегодня предстоит пройти... Наслаждайся!
Я бросаюсь целовать стопы с розоватыми следами от ремешков туфель, лижу несравненные напедикюренные пальчики, мой язык проникает между ними вылизывая всю эту прелесть. Но через полчаса Госпожа отнимает ноги и отстраняет меня. Она встает, закуривает и босиком прохаживается по тёплому полу. Следы от арбуза, падающий пепел, брызги мочи, всё отпечатывается на её подошвах. Я стою на коленях и жду.
— Так, я вижу мой раб стал неравнодушен к грязным ножкам? Скоро тебе понадобятся грязь под крашенными ногтями, немытые неделями потные ноги, затоптанные чулочки, шелушащийся лак педикюра? А там суй Госпожа ногу в унитаз, я буду облизывать! Так что ли?
— Милостливая Госпожа, я — Ваш преданный раб и считаю за счастье целовать, лизать и сосать Ваши прекрасные ноги в любом состоянии! Как Вы того пожелаете! Хоть мытые, хоть нет! Они всегда прекрасны и будут с несказанной радостью мною почитаемы и облизаны хоть пыль на них, хоть цианистый калий!
— Но ведь у тебя, поросёнок, рождаются новые навязчивые желания?
— Мои желания ничтожны в сравнении с Вашей милостью!
— Но ты ведь хочешь попробовать сейчас мои подошвы?
— Я всегда их хочу целовать и лизать!
— Да, из тебя откровенности не выжмешь! Впрочем, может быть и вправду не врёшь, раз их так любишь! Иди к ним!
Госпожа походит к креслу и становится коленками на сидение. Стопы с сероватым налётом обращены ко мне, она плавно и глубоко прогибает спину, прямо в меня целится зрачок ануса и увлажненные с колечками губки вагины.
Я припадаю к её стопам и тщательно и бережно слизываю всё что к ним прилипло: с подушечек каждого пальчика, участков подошвы и мягких пяточек. Нужно много рабской слюны чтобы это выполнить. Госпожа, стоя на одном колене, вытягивает ножку и я перемещаюсь чтобы её облизать от подколенной ямки до кончиков выступающих за край ноготков. Потом вытягивается вторая ножка и всё повторяется.
Концовка неизменна. Я приношу фарфоровую чашу с теплой мыльной водой, тщательно мою её ноги и вытираю тёплым махровым полотенцем. Госпожа большая чистюля и не потерпит ноги в моих слюнях и остатках продуктов.
Оба колена Госпожи — на сидении кресла. Она расставляет ножки шире, прогибаясь всё глубже. Сколько сразу искушений: стопы, анус, вагина, ягодицы. Её рука ныряет между ног и пальцы с длинными изумрудными ногтями раздвигают створки влагалища, демонстрируя губки и клитор. Зачем она меня дразнит? Чего она хочет? Я стою перед этими соблазнами и жду указаний. Госпожа молчит, только сладостно постанывает. Конечно! Это издевательство, издевательство выбора, издевательство безделья раба без приказа. А попробуй сунься! Получишь на всю катушку!
Но приказ Госпожи меня обескураживает. Я беру зелёный шнурок с золотистыми бусннками и помогаю вводить их в её попочку. Моя задача: нежно раздвигать ягодицы, обеспечивая зияние ануса, и облизывать анус и бусинки для их мягкого вхождения.
