сосредоточься! Ты должен унизиться передо мной сначала морально, потом физический!
— ???
— Расскажи мне о себе. — С издевкой говорит Госпожа. Мне всё понятно!
— Я — гнусный, неблагодарный раб, жалкий червяк, зловонная свинья, подлец, мерзавец, негодяй, гад, сраный говнюк!
— Сраный говнюк? А что бывает не сраный? Хотя мне нравится!
— Ёбаный ... пидор!
— Постарайся без мата, а где, кстати, ты видел не ёбанного пидора, все оии того... На то и пидоры, чтобы... Думай что лапочешь!
— Сука я последняя, червяк скользкий, жаба прыщавая. Сволочь, тварь, мразь, гнида, мерзость, дрянь, гниль поганая, засранец, блядь пожжёная!
— Опять мат!
— Блевотина зловонная!
— Зловонная уже была, старайся не повторяться!
— Членосос потаскушный, тля синегнойная!
— Синегнойной тли не бывает!
— Я — чмо грёбанное, мудило, хорек вонючий, сиська, говноед, хуесос. Пизда нестроевая!
— Во-первых, опять матерщина! А во-вторых, я требую уважения к этому нежному и восхитетельному женскому органу! А хорьков я видела, они красивые!
— Но я — вонючий, облезший хорек! Дерьмо я гадкое! Клоп, тухлая падаль, извращеец поганый, раздавленный таракан, дырявый кишечник, глист навозный, говно с зеленой продрисью, разлагающийся геморрой!
— Ну, вот можешь же если постараешься!
— Старушечий пердёж, мелкодисперстный понос!
— Мелко... какой? Не употребляй не понятных слов, я ведь не кандидат или доктор наук, а Госпожа! А то квазидетерминированный псевдомониторинг какой-то!
— Дрисня вонючая, рвотная масса, я — гадина уродливая! Мерзкий прыщ, гнойник! Кабан кастрированный, пень обоссаный, верблюд слюнявый, ублюдок, дегенерат!
— Дегенерат и ублюдок — одно и то же!
— Вошь, сопля зеленая, обезьянная морда, отвислая дряблая жопа!...
— Ну ладно, вижу, иссяк. Нужно работать над собой. Разбей эпитеты, скажем на группы: животные, насекомые, выделения, медицина, секс... Думай.
— А, теперь скажи как это ты интеллигент, бизнесмен с ученой степенью дошел до этого? Перед тобой красавица, твоя Госпожа, изящное создание, тонкая натура, а ты таких слов при ней наговорил, где ты этого нахватался?
Я получаю сильную пощечину, затем вторую по той же щеке!
— Неси «ласкуху»!
На коленках перемещаюсь по залу, возвращаюсь с плёточкой в зубах.
Госпожа берет её за рукоять.
— Ты понимаешь, что после того как здесь при мне от тебя прозвучало столько гадостей, это не может остаться без наказания! И как же мне тебя наказать?
— Безусловно, Госпожа! Пожалуйста накажите меня посильнее!
«Ласкуха» плавно взлетает в возудух и сильный удак её хвостиками ложится на мою щеку, еще удар, следуют удары по обеим щекам, шее.
— Получай гаденыш! Вот тебе, вот...
Мельком замечаю, что Госпожа заводится от экзекуции. В глазах её появляется жестокий блеск наслаждения. Надо терпеть, хотя плётка бьет все сильнее, а щеки горят огнем, по моему лицу начинают течь слезы от боли и унижения. Это её еще более возбуждает. Она права насчет садизма. Где садо, там и мазо, как говорил Фрейд. Госпожа рукой подхватывает поводок от моего ошейника, отодвигается назад и упирается своей великолепной ножкой мне в грудь, поводок жестко натянут. Каблучок сильно впивается в кожу.
Теперь она хлещет плёткой по лицу с оттяжкой, отталкивая меня ногой от себя. Чтобы доставить ей удовольствие я высовываю язык. Госпожа довольно кивает. Удары плеткой справа и слева по залитому слезами лицу, несколько — точечно, по языку. Но вот «ласкуха» падает на пол. Госпожа встает надо мной.
И выставляет ножку вперед, ставя её на каблук с задранным вверх носком.
— Целуй мои ноги, раб!
Целую носок туфельки и по-собачьи лижу её пальчики с черно-красным педикюром.
Мое
