разбитое, мокрое от слез лицо поднимается вверх. Наши глаза втречаются.
— Я люблю Вас Госпожа!
— Я знаю, раб! Как ты сам можешь унизиться перед Госпожой? Есть идеи?
— Я могу выдавить из себя кал и обмазать себе лицо, Вам будет весело Госпожа!
— Будет глупо, грязно и много вони. Еще?
— Я могу вскрыть себе вену и вымыть Ваши ноги своей горячей кровью!
— Заманчиво, но в тебе крови лишь литров пять, это неполный тазик, кровь сразу же остывает. Так, что удовольствие короткое. А кто мне отмоет потом ноги от крови? Тебя уже не будет, мне — возня с телом, не на помойку же тебя выбрасывать, ты ведь всё таки мой преданный раб и это не соответствует моей задумке о сочетании моего запредельного кайфа и твоего предсмертного оргазма. Хотя вот что! Я тебя увековечу! И помнить буду, и другим рабам рассказывать и показывать, ставить в пример. Моя знакомая то же Домина-люкс, высший пилотаж, как то раз, запорола насмерть своего раба. Не рассчитала... Увлеклась... А раб был классный, многолетней выдержки, кожа — вся в татуировках про Госпожу, её портреты, диферамбы ей и т. д. Она его со временем сапожками обеззубила, кастрировала с помощью мясорубки, сделала ему трёхшаровой пирсинг на языке для лизания клитора, выжгла кислотой все волосы на голове и теле, заклеймила в шестнадцати местах массивными лошадинными клеймами. Вообщем раб хоть на выставку! Он любил её, прямо души не чаял! Но под кнутом сдох... Куда девать труп? У неё был приятель — скорняк, отвязанный отморозок... которому всё по... Так они позанимались некросексом в кайф, потом освежевали его, кожу с татушками и клеймами — на растяжку, мышцы и внутренности мелко изрубили и порциями в сортир с частыми смывами, скелет разобрали, протравили чтоб не гнил и отлакировали. Голову отрезали и засунули в большой муравейник в лесу, через месяц вынули, а череп аж белый всё с мозгами выели муравьи. Они сделали инкрустированную серебром пепельницу с откидными крышечками на два отсека, вставили как зубы разноцветные лампочки типа «бегущий огонь», в глазницы и носовую дыру — мерцающий мягкий неон и когда она включает компьютер, пепельница так классно светился огоньками и покурить с кайфом можно. Изящная и символическая вещь. Кости конечностей покрыли красной эмалью и оформили классный столик с пуфиком, кости пошли на ножки и остов, а сверху всё как у мебели. На пуфике ножки Госпожи отдыхают или она педикюр твой любимый делает, столик — для напитков и фруктов. Рёбра — сделали белоснежную плетенку типа напольной вазы, там и позвонки сгодились, только их просверлили многократно дрелью, не узнаешь. Из кожи после тонированной покраски сделали авангардное пано на стену и всякие там сумочки, кошельки. Она мне один подарила, потом покажу, с поэтической татушкой с одной стороны и клеймом — с другой... А из кожи лица после протравки — черную маску для других рабов с замочками, фурнитурой и каждый раб теперь ей напоминает его!! И всё очень красиво. Кто увидит, дивится этой роскоши. По-моему, только тазовые кости выкинули, изрубив в щепки. Вот и всё, никакого криминала, не придерешься! Так уясни, придурок, он всегда с ней и служит Госпоже и после смерти!!! Учись!! Чёрт слюна от болтовни собралась, открой ротик!
Она смачно спускает мне слюну на язык.
— Вот что, оближи-ка пол вокруг моих ног, языком, не отрывая его от пола, начерти мокрый круг!
— Спасибо, Госпожа.
Мой язык упирается в пол у её прекрасных ног, перед глазами — обалденный педикюр на ножках в туфлях на шпильке и начинаю круговое движение, впившись взглядом в великолепные женские. Всё, я обполз вокруг! Язык как наждак.
— Круг должен быть мокрым! Вот тебе еще влага.
Госпожа несколько раз обильно плюёт перед собой, потом отдельно — мне в лицо. Я подхватываю с полу слюну и с ней снова совершаю «круг почёта», почёта
