шестидесяти километров. Местным помороженным водилам надо летом полтора часа, для преодоления этого расстояния, а зимой еще полчаса накинуть надо. Пока аптечный водила ее довезет, короче, раньше пяти вечера аптекаршу мы не чаяли и увидеть.
Я спросил Рустема про то, куда он мне предложил бы на пару часов исчезнуть, но он сказал, что номер трехкомнатный, и если я тихонько посижу в дальней от спальни комнате, то никому не помешаю. Я согласился, да там и телик стоял.
— А ты хреновой одеждой запасся? — спросил я Рустема, имея в виду презервативы.
— А зачем? — удивился Рустем — Она же аптекарша и сто раз проверенная.
— За то ты не проверенный! — возразил я ему.
Рустем согласился и поперся на первый этаж в аптечный киоск за резинками. Но то, что он принес через некоторое время, повергло меня в состояние полного не стояния!
— Двадцать три рубля — с гордостью сообщил мне напарник. Презерватив был один! Сувенирный! И представлял из себя прзрачную пластиковую коробочку с фигуркой вождя мирового пролетариата — В. И. Ленина, стоящего на скрученном в кольцо резиновом основании с протянутой в даль, к женским эрогенным зонам рукой, словно говоря, что верной дорогой идете пихари-товарищи!
Этот резиновый гаденыш был выполнен с потрясающей достоверностью. Рустем, после того, как я вытер обильные от смеха слезы и сопли, обиженным голосом прогнусил, что там еще Чебурашка был и Снеговик с носом, но нос у него синий был и он его взять не рискнул.
Смеховые судороги меня опять выключили на некоторое время из действительности. Рустему я не сказал, но в лицах представил мужичка, у которого волосы на голове калькулятором пересчитать можно, а зубов на одну драку осталось — да еще с Лениным на хрену! Рустем дождался, когда я снова стану серьезным, и с обидой произнес:
— Следующий раз сам иди!
Сам я решил, пока есть время, сходить за водкой и закуской. Ведь уйдет эта дура, а Рустему и мне надо выпить за свою и особенно его поруганную честь.
Я решил угостить Рустема, за его труды и потому взял бутылку, тоника, апельсинов и прочей фигни, для восполнения здоровья и сил жертвы сексуальных домогательств. Принеся жратву в номер, я засунул все в холодильник, чтоб охладилось и, чтобы аптекарша случайно не взяла в качестве сувениров. Да тут и она вскоре замолотила в дверь со стороны коридора, как — будто к себе домой пришла. Я быстро просочился в комнату, считающуюся кабинетом. Меня отделяла только дверь с мутным стеклом. Только низ этого стекла когда-то давно дыл разбит и заменен обычным прозрачным стеклом. И фрагмент комнаты мне был виден. Из-за двери раздалось:
— Ну, куда идти?
Торопится, подумал я, как врач к больному пришла. Через прозрачную щель двери я увидел разутые ноги аптекарши, обутые в мужские носки, почему-то разного цвета. Один был белый, а другой темный. Синий или черный — я не разобрал. Наверно у ее автолюбителя одинаковых целых носков нет, вот и носит что есть. На фоне слоновьего топота аптекарши доносилось попискивание Рустема в виде дешевых комплиментов. Вдруг все стихло.
— Началось — подумал я.
Но тут послышались топочущие шаги аптекарши и в комнату заглянул одетый Рустем.
— Постираться пошла, а то говорит дома воды нет — сообщил мне Рустем.
— Может за этим и в гости просилась — прокомментировал я.
Рустем опять скрылся за дверью, а я включил телевизор. Минут через тридцать вода в ванной затихла и я притаился у прозрачного стекла двери. Аптекарша вышла из ванной в одних трусах и в неизменных мужских носках. Наверно, чтобы ноги не запачкать. Зрелище было очень грустное и без исходное. Задница аптекарши была еще ничего, сойдет за третий сорт в темноте, а ноги — это песня! Это были две тощие кривые палки, сходящиеся книзу вместе. Там же, где начинались трусы между