Катю.
Девочка взяла в руки клизму и протянула маме шланг с наконечником. Мама открыла коробочку с душистым вазелином, и запах, ассоциировавшийся с проводимой процедурой, распространился по комнате. Сережа ухитрился повернуться и с интересом и опасением наблюдал за смазыванием. Мама провела пальцем по вазелину, а потом по наконечнику, обмазав его весь. Но палец все равно был еще достаточно жирным, и мама вытерла его о промежность сына и слегка всунула его в задний проход. Она немного повертела пальцем в сыновьем задике, который Сережа инстинктивно сжимал.
— Да, хватит тебе зажиматься, — нравоучительно сказала мама, — вот из-за этого и приходится тебе ставить клизму.
— Ну-ка, Катюша, давай попробуй сама вставь в братика наконечник, — предложила мама.
Катя гордая таким доверием, но немного растерявшаяся, склонилась над сереженой попой, целясь наконечником в плотно сжатый сфинктер.
— Ну, смелее! — поддержала мама, еще шире отведя в сторону ягодицу мальчика.
Катя прикоснулась наконечником к скрываемой дырочке, в которой только что побывал мамин палец.
— Мама, сделай сама! — взвизгнул Сережка, против воли впуская в себя стеклянную трубочку, которую Катя без всякого усилия вводила в попку брата.
— Ну, вы оба молодцы! — похвалила мама детей, — скоро сможете без меня обходиться.
— Cережа, тебе не больно? — сострадательно спросила Катя, заканчивая вталкивать в брата трубку наконечника.
— Пока нет, — промычал брат.
— Мама, надо открывать воду, — подсказала Катя.
— А то я забыла! — смеясь ответила мама, поворачивая кранчик.
По тому как Сережа дернулся без вопросов стало понятно, что клизма пошла.
— Ну, теперь я беру это дело в свои руки, — подмигнув дочери, сказала мама, берясь за торчащий из попы наконечник, — а ты обеспечь хороший напор, чтобы нашего зажимальщика, как следует промыло.
Катя подняла кружку над головой, а мама слегка выдвинула наконечник, и Сережа почувствовал сильный напор струи. Его стало распирать и он заплакал.
— Что жалко расставаться с накопленным? Ничего свое быстро накопишь. Да не кряхти ты как старый дед, а делай глубокие вдохи. Что-то давно мы тебе не ставили клизму, вот ты и отвык, — посетовала мама, всовывая и почти вынимая наконечник.
Катя, проявив рвение, встала на диван ногами, и напор стал максимальным. Сережа, никогда до этого не испытывавший такой силы промывания, заверещал, как резаный.
— Да будет тебе, — с почти скучающим видом обратилась мама к уже извивавшемуся и сучившему ногами сыну.
— Терпи, Серега, — сказала Катя, заглядывая в кружку — у меня осталось совсем немного.
На Сережа уже не мог и не думал терпеть. Струя воды рванула из него, обрызгивая маму и Катю. Катя отпрянула и выдернула наконечник из попы брата, поэтому мама оказалась облитой как водой уже побывавшей в сыне, так и той, которая еще только должна была в него попасть. Мама быстро повернула кран, а потом сжала ягодицы мальчика.
— Ну, такого никогда не было ни с ним, ни с тобой, — как бы извиняясь сказала мама, — это он, наверное, специально для тебя устроил такой салют.
Она посадила Сережу на горшок, и вместе с Катей они побежали мыться. Сережа слышал, как в ванной лилась вода. Потом вернулась мама подняла его, взяла горшок и ушла с ним. Сережа остался стоять без трусов, не зная, что ему делать.
Возвратившиеся мать и сестра одним своим видом все для него прояснили. Мама несла чистый горшок, а Катя — злосчастную клизму, заново наполненную водой. Катя одной рукой держала кружку, а другой — щедро навазелиненный наконечник, который распространял сильный запах.
— Давай все начнем сначала, — сказала мама, садясь на диван. — Пока не вытерпишь сколько надо, будем ставить