практически не приходя в себя. Вот и сейчас, пока её сын, одержимый подростковым влечением к женщине, которое располагалось где то между ног, и отдавалось такой приятной тяжесть как только он видел обнажённую часть женского тела, и глубоко всё равно было,... кто перед ним-картинка из мужского журнала, его молодая, глуповатая подружка, помешанная на поцелуях или его родная мать, женщина, взгляды на которую особенно щекотали его и без того возбужденное сознание. и вот сейчас, взобравшись на свою родную мать, правда во сне, и не встречая никакого сопротивления, он, даже уже проснувшись в процессе ебли, не мог заставить себя оторваться от такого роскошного тела, а член, набухший как бейсбольная бита, чувствовавщий себя в пизде матери как сыр в масле, готов был взорваться в любую минуту, и глубоко всё равно было в тот момент, что будет потом. И вдруг мать, сонно постанывавшая по началу, но гостеприимно и приглашающе раскинувшая ноги, ещё сонная, когда он только вогнал своего дружка, теперь наверно уже проснулась, но не окликнула, не обозвалась, только стоны стали немного глубже, да руки, безвольно лежавшие до этого на молодых, покатых плечах сына, вдруг с силой обхватили его, и сын понял, что кончать они будут вместе, и мать совсем не против этого. Оргазм был бурный. Молодое тело сына извивалось, стараясь поглубже вогнать фонтанирующий член поглубже в истекающую соками вагину собственной матери, а она, застонав, вдруг почти завыла, заплакав, но тихонько, осознавая что громкий крик может привлечь ненужное внимание дочери, спящей в соседней комнате. Минуту лежали, крепко обнявшись. каждый не знал, что можно сказать в этот момент, каждый чувствовал за собой вину, и каждый из них был просто без ума от этой сладкой вины. и вдруг Андрей почувствовал, как мамины губы впились долгим, совсем не материнским поцелуем. Она сосала его. Язык матери проник в открытый рот сына и вытворял там кульбиты. Истома расползлась по его молодому телу, а молодости усталость не знакома. Через несколько мгновений его член уже был готов к дальнейшей битве, а его собственная мать, обхватив сына за голову руками, шептала на ухо горячими, липкими от его же губ губами:"Мы наверно е сошли с ума? Что мы делаем? Ты наверно ненавидишь меня?"И в то же время голос её был с таким обвалакующим томным шепотом, что только это одно могло свести Андрея с ума. Дыхание перехватывало. В голове опять всё смешалось. «Я хочу тебя, я очень хочу тебя. Будь моей женщиной, это будет наша тайна, только наша тайна. Я постоянно хочу тебя. И утром, и днем, и ночьюВедь отца так часто нет дома. Я ведь могу приходить к тебе? Я с ума сойду, если ты оттолкнешь меня, мама"А руки его в этот момент буквально разорвали на груди у матери ночную рубашку и мяли такие манящие, мягкие, колдовские груди. Он интуитивно понимал что надо делать с ними, а мать, изнывающая под ним от похоти, жажды мужика и ласковых рук родного сына, совсем потеряв голову, уже не мучаясь мыслью как завтра они будут смотреть друг другу в лицо, опять развела ноги, и рукой, крепко сжав, будто боясь потерять, ввела член в своё опять текущее влагалище...
Рассвет застал их, заснувших буквально пару часов назад, в объятиях друг у друга. Мать разбудила сына ласковым поцелуем: тебе пора к себе, милый. Скоро проснется твоя сестра, и я бы не хотела, что бы она увидела тебя, выходящим рано утром из спальни матери. Андрей нехотя попытался открыть глаза. Сказывалось ещё и вчерашнее похмелье. Так не хотелось вставать из теплой, материнской постели, оторваться от такого привлекательного, такого красивого тела, хозяином которого он был всего несколько часов назад, от этой женщины, которая этой ночью так покорно исисполняла все его невероятные желания, даже вспоминая которые у него кругом шла голова. «Когда я снова смогу быть с тобой?"спросил сын, нежно поглаживая материнскую грудь. «Как только дома никого не будет,
