проведу рукой по яичкам и члену Алексея. Совсем легонько, самую малость, чуть-чуть. Проведу и уйду. Вот точно уйду. Первый раз я, наверное, слишком быстро провел и не успел подарить им всю нерастраченную ласку своих пальчиков. Повторю поглаживание и вот тогда-то точно уйду. Все, теперь уже точно, ухожу: И делаю порывистое движение, вставая с Алексея, а затем, приподнимаюсь, немного медленнее, чем следовало бы, с дивана. А Алексей чего это молчит? Мне же, как бы и не хочется уходить, но ведь я решил сыграть с ним в его же приколы. Брошу последний свой взгляд на это распластавшееся тело и встану с дивана. Вроде бы мой взгляд особо ни на каких частях не задержался. Вставать? А он все молчит! Рано еще вставать, что это я голый буду по комнате ходить, надо сначала вспомнить, где моя одежда. Ни за что в жизни именно сейчас я не встану с дивана, никакая сила не оторвет меня от Алексея. Я повернул голову и увидел хохочущего Алексея.
Я тоже улыбнулся и прильнул к нему на плечо, одну руку положив на волосы, а вторую как бы невзначай устроив в непосредственной близости от подрагивающего от смеха своего хозяина восставшего члена Алексея.
— Серый, ты такой забавный, — утирая выступившие слезы, произнес Алексей, — на твоем лице за эти несколько мгновений столько можно было увидеть, что я, право дело, хотел, уже было, сдаться. А так, два — ноль, в мою:
— Лешка, а если бы я все-таки встал?
— И что?
— Ну, вот встал бы я и ушел:
— Для начала неплохо бы одеться, а только потом уходить, — поправил меня Алексей.
— Ну да, — согласился я, — оделся бы и...
— В том то и дело, что не оделся бы. Пока ты в душе плескался, я убрал наши вещи и приготовил вот этот диван. И говорить где они лежат, я как-то не собирался. Потому что, ни ты от меня, ни я от тебя никуда теперь не денемся. И ты, и я об этом знаем.
Тем временем моя рука чувствовала себя нарушительницей государственной границы, поскольку пока Алексей надо мной так ехидно измывался, я решил, что будет неплохо и мне немного похулиганить. Член у Алексея был очень отзывчивым на ласку. Было такое чувство, что он реагирует на каждое мое прикосновение, на каждое движение, отзываясь на это своей пульсирующей мощью. Обнажившаяся и от этого еще более прекрасная в своей наготе, головка возбужденного члена Алексея так и просилась, чтобы его поласкали ртом, чтобы губы и язычок заставили ее изнывать от переполнявших сладостных позывов.
Я, продолжая поглаживать вздымавшееся древко, переместился головой на самый низ живота Алексея. В неярком свете настенного бра рассмотреть в мельчайших деталях это произведение природы даже на таком близком расстоянии было не так просто, да сейчас я и не ставил перед собой такой цели. Я вспомнил свой беззвучный шепот на ухо Алексею. Ведь он стал дурачиться именно, тогда, когда я произнес «Я хочу тебя!». Так вот, оказывается, в чем дело? Он тем самым пытался отвлечь от, посетивших меня, мыслей в отношении его упругой и желанной попки.
Стараясь, чтобы мое дыхание на половой член чувствовалось Алексеем, моя нарушительница границы опустила еще ниже и поперекатывав увесистые шарики, стала опускаться дальше. И вот тут Алексей рефлекторно напряг мышцы бедер и ягодиц.
Я быстренько поменял позицию и, разместившись между ног Алексея, стал вылизывать эту нервно сжимающуюся дырочку, постепенно стараясь проникнуть своим язычком в ее глубь, раздвинув, окружавшие ее, мышцы сфинктера. Изредка я поднимал голову и несколько секунд смотрел на Алексея, как бы проверяя, хорошо ли ему. Он лежал с закрытыми глазами, чуть повернувшись в левую сторону, и его лицо выражало немного обеспокоенную, но все же покорность. Он желал этого почти, так же как и я.
Я продолжил ласки его промежности и через некоторое время сделал попытку протиснуть свой уже почти деревянный член в его тугую