стали втирать белеющие струйки в разгоряченную кожу друг друга, слизывая скатывающиеся капельки и вновь поднимаясь, чтобы увидеть довольное лицо партнера и поцеловать его. Эротическую «игру» пришлось-таки ненадолго прервать — мы, продолжая ласкаться, решили выйти в предбанник и малость перекурить, прийти в себя. (Кстати, не мешало бы проверить заодно: крепко ли заперта входная дверь? А то вломится ненароком какой-нибудь «хрен в пальто» и застанет двух голых проказников в «третьей позиции»!)...
Вениамин, присев на чистую простыню, заботливо разложенную мной на широкой деревянной скамье в самом дальнем углу, где не горела ни одна лампочка, охотно поделился не только душистой сигареткой, но коротким рассказом о себе. Еще в школе (два или три года назад) он стал объектом сексуального внимания со стороны одного из одноклассников. Оставаясь после физкультуры в раздевалке, они частенько дрочили друг у друга на спор: кто больше раз сможет кончить? Тот паренек и научил Веню «сосать вафли» — то есть глотать сперму («с проглотом»), обсасывая полностью весь член и вылизывая всё, до капельки... Такое откровенное признание я слышал впервые, и оно, признаться честно, очень сильно подействовало. Мы как-то машинально и незаметно придвинулись друг к другу вплотную и, лаская свои поднимающиеся «концы», возбудились с неимоверным азартом. Венька примостился передо мной и раздвинул в стороны бедра, ухватившись за «хоботочек»; его другая рука массировала мою промежность, нежно проникая в самую дырочку. Я понял его желание войти в меня, но останавливало то, что его «агрегат» был крупного калибра, а под рукой у нас, как назло, никакой смазки! Уловив мои сомнения, Веня сразу же заверил, что постарается сделать всё как можно осторожнее и приятнеё, чтобы не причинить мне боли...
Мы оба чувствовали огромный прилив сил, волновались и переживали, охваченные этой безумной страстью. Уложив на спину во всю длину скамьи, он стал приподнимать меня за свисающие ноги и, разведя их в стороны как можно шире, начал пристраиваться «с тыла», перед тем обильно смочив слюной красную «шишечку» — головку своего члена. Но едва лишь только несильным толчком он вдвинул ее в отверстие, как я непроизвольно вскрикнул: боль прожгла меня насквозь, словно током. «Ничего, — успокаивал он, — терпи, Ленька! Ты ж мужчина!...» — и какими-то волнообразными рывками, продвигаясь как штопор вперед, стал медленно двигаться внутри меня, все глубже задвигая в мою «пещеру» свой мощный член... Я обомлел — и от испуга, и от нескончаемого удовольствия, и от предстоящей радостной вспышки оргазма... В глазах потемнело — только слезы скатывались по щекам; Вениамин, склоняясь ко мне и что-то беззвучно шепча, задыхался от каждого нового толчка, но все так же шевелил своей «дубиной» где-то уже глубоко внутри, вызывая тем острые ощущения во всем моем разгоряченном и влажном от пота теле... Я еще ни разу не испытывал подобного наслаждения — и потому был счастлив безгранично!..
... А завершилось все это «игровое буйство» довольно быстро: мы оба бурно кончили (Веня — первым, я же чуть запоздал, но лишь на какие-то доли секунды)...
И с этой весенней субботней помывки, так неожиданно сблизившей нас, мы не расставались с Веней до самого моего дембеля, находя всегда удобный момент для новых «проказ и забав» наедине...