фарфоров не видно. Но это и не важно... Просто в сравнении с баней в учебке, построенной по проекту «душевых» Бухенвальда — это просто термы времен Великой и Священной... Раздеваюсь в прихожке, немного притормозил, просто думал о сержанте, а тут он и подходит этот, старший, старший-престарший (мммм... очень старший сержант, легок на помине)...
— Боец, что тормозим-то? Или ты тут на зимовку собрался остаться?
— Да я товарищ старший сержант...
— Какой я те нахуй старший сержант? Ты чё? Ослеп что ли?
Смотрю, а погоны у него пустые... «Перелет Ленинград — Фолькенберг что ли сказался? Подустал я что ли?»... А он улыбнулся и по плечу похлопывает...
— Ничего, привыкнешь...
И тут... Входит еще один такой же!!! Но уже с лычками... Близнецы!!! Я замер. Бля, два. Всего по два. И как похожи! Хотя у второго, рядового — глаза подобрее, смеющиеся, озорные какие то... А первый — ну, он же при должности...
Рядовой-Близнец...
— Ну что рот раскрыл? Близнецов никогда не видел?
Сержант-Близнец...
— Это наш юнный друг младший сержант Леша Т***.
А глазаньками лупаю. С одного на другого взгляд перевожу. Боги! Как хороши! Ну просто красавцы, орлы.
Рядовой-Близнец (глаза добрые и классные)...
— Я Сурен, а брат — Армен... Лешь, ты мыться пойдешь? Или будешь нас разглядывать?
И что-то брату на армянском сказал. Заржали, как жеребцы. Сурен меня по плечу похлопал...
— Иди, иди мойся. Время «Ч»...
Моюсь. И только о них думаю. Какие. Какие! Какие!!"Будь проклята эта жизнь! Ну почему? Почему мне? За что?»...
Еще в школе понял — что-то не то! Когда Сережа С*** выходил к доске — я не мог оторвать глаз от него. Уроки физкультуры — обожал. Особенно летом — все пацаны в трусах... Можно разглядеть что-то... Пусть даже намек на это «что-то». Потом попалась какая то брошюра из серии типа «Подростки. Как они заебали». И там прочитал про гомосексуальные проявления у подростков, и про то, как надо таких вырожденцев к врачам премудрым и что нормальный коллектив вкупе с общественно-полезным трудом и физкультурой «а-ля ГТО» могут и обязательно вернут на путь правильного полового понимания советской действительности. «Я — прокаженный. Я — урод. Я — больной!»... Мужчины из бани №3, их члены и волосатые груди всплывали в моем воображении на сеансах «тихо сам с собой»... Но дальше этого — никогда и ничего... А еще слезы в подушку... А еще глупые, ненужные и мокрые поцелуи с Наташкой в подъезде и тягучие разговоры про «девок, телок, шлюх и проч» на лавочке с пацанами во дворе...
— Про морской закон слышал? А, младший сержант Леша?
Очнулся. Армен стоит в дверях и смотрит на меня.
— Поможешь убраться. Сурен покажет и расскажет — что да как.
Я не заметил, что я просто стою под душем. Стекает вода. Я машильно веду рукой по телу. И наверно тупо смотрю на кафельный пол. Я один. Все уже шумят в раздевалке. «Обмен портянками».
Слово «Поможешь» в армии имеет несколько другую смысловую нагрузку, нежели на гражданке. Думаю, Даль бы удивился.
Я понял все. «Припахали. И правильно — не хуй о хуях мечтать». С тоской оглядев так вначале понравившиеся просторы бани, урожденной туалетом, невольно подумал — «Во фашисты! Туалет — что две наши квартиры!»...
— Не сцы, Лешь. Завтра отоспишься. Будить не будут. Скажу прапору.
«Хм... Суренчик! Ангел мой! А я еще не говорил, что тебя люблю больше!?»... Инвертарь готов. Мои «рабочие» руки тоже.
Поехали!!!
А армяне в «чайной» что-то вошкаются. Переговариваются на своем. Тут выходит Армен (нуууу очень старший сержант!!!)...
— Заканчивай! Иди копыта мой и за стол. Ужинать подано.
«Ух ты, бля! Кормежка еще!!! И утром не разбудят на «все жители деревни — на регистрацию». Жить можно».
Жареная картошка. С мясом. Банка кабачковой или какой то еще поебени (первая
