объяснявшую, что кроме корвалола у них ничего нет. Соседи? Хм... А чем они помогут? Посоветуют в скорую звонить. Ладно, сейчас его намажем мазью, а там и родичи придут. Если ему хуже будет, позвоню 03.
Мальчик лежал на спине на кровати, прикрываясь ладошками, и тихо постанывал.
— Ну ладно, уже не больно, правда?
— Бо-о-льно...
— Где больно? Давай помажем.
Лена открыла банку вазелина, которую она прихватила из медицинского шкафчика в ванне.
— Зде-е-есь...
— Убери руки. Лена снова осторожно приподняла и раздвинула ноги братика. Набрав на пальцы немного вазелина, она стала медленно смазывать кожу внутренней поверхности бедер. Кит перестал хныкать.
— Ну что? Лучше?
— Угу, сквозь слезы сказал мальчик.
— Ну потерпи еще. Добавив вазелина, Лена осторожно начала смазывать мошонку и член Никиты. Он внезапно хихикнул.
— Щекотно... Страх постепенно уходил, сменяясь нежностью и... интересом. Лена внезапно подумала, что писька брата длиной приблизительно с ширину ее ладони.
— А пузо как? Болит?
— Не. Не очень. Попке немножко больно.
Лена. Подняла ноги брата повыше.
— Согни их в коленках и подержи руками.
Осторожно раздвинув брату попку она осмотрела кожу между ягодицами. Красноватая, но ничего страшного. Набрав еще вазелина, она медленно смазала кожу, мимолетно удивившись, какая у Кита смешная розовая дырочка. Интересно, а у меня такая же? Кит притих. Смазав всю обоженную кожу, она опустила ноги Никиты и вдруг обнаружила, что его писька стала длиннее и немного толще.
— Чего это ты?? — спросила она у брата, почувствовав странную пустоту в животе, которую она иногда ощущала, разговаривая с подружками «про это».
Кит смущенно хихикнул.
— А моя колбаска встает, если я с ней играю. А если я с ней долго играю, мне становится очень хорошо. Я даже стоять не могу
— сообщил он. А еще когда мне мама попку моет, она тоже встает.
Лена осторожо потрогала письку брата. Она была теплая и твердая.
— А ты не знаешь почему? — спросила она
— Не-а. А ты?
— Точно не знаю. Девчонки говорили и мама... Лена покраснела и замолчала.
— Чего говорили? Кит с интересом смотрел на сестру.
— Ничего! Маленький еще. Лежи, я пойду на кухне приберу.
Вытерев лужу и прибрав на кухне, Лена вернулась в комнату. Кит лежал, закрыв глаза под простыней и тихо похныкивал.
— Болит, пожаловался он. Когда мама придет?
— Через пару часов. А что?
— Она поцелует и все пройде-е-ет...
— Чучело... Внезапно, Лена наклонилась и поцеловала розовые яички братика.
— Ну, лучше?
— Ага. Леночка, а поцелуй еще.
Лена наклонилась и, неожиданно для себя, лизнула обоженную кожу мальчика. Она была горячая и чуть сладковатая от вазелина.
От брата пахло ребенком и ванилью.
Кит молча смотрел на нее, потом поднялся и неловко обнял сестру.
— Ты хорошая, шепнул он, и поцеловал ее в щеку.
— Дурик... Она погладила его по голове. — Где еще болит?
— Уже не очень... Я больше не буду руками махать. Только колбаска и попка.
Теперь, когда страх отпустил совсем, Лена почувствовала знакомую смесь стыда и возбуждения, которую она испытывала, играя на даче с мальчишками «в больницу». Только теперь не нужно было оглядываться и понижать голос. Лена откинула простыню с братика и, наклонившись, стала внимательно разглядывать то, что раньше она видела только мельком в зарослях бузины. Девочка осторожно потрогала член брата, Кит вздрогнул, но лежал тихо, тогда она аккуратно взяла за него двумя пальцами и потянула кожу вниз. Венчик разошелся и обнажил маленькую темную головку, с небольшой щелью посередине. Яички были розовые и аккуратные, с одной стороны сохраняющие красный след ожога. Подняв ноги Никиты
