наводила страх на своего спасителя. Ее бледное лицо, с закатившимися глазами, слипшиеся волосы, синие, как слива губы, заставили до боли сжаться сердце, по телу пробежал неприятный холодок. В сознании снова всплыл образ пропавшей альпинистки. С дрожью в теле, он хотел уже покинуть палатку, как та тихонько застонала. Этот тихий стон, зов о помощи, на фоне беспрерывной дроби дождя, придал ему силы и он, преодолевая усилившееся волнение, потянулся к рюкзаку за неприкосновенным запасом, к фляжке с водкой, которую всегда брал с собой.
— Не надо... Прошу, не надо... Сергей откинулся в угол палатки, сердце обдало неприятным холодком. Сильно запрокинув голову, прогнув красивую грудь, Наташа, посиневшими пальцами крючьями, терзала ткань спальника. Она бредила. Что дальше она говорила, Сергей не мог разобрать. Успокоившись, он достал фляжку, и принялся растирать чуть ожившее тело. Его ладони, обильно смоченные водкой, скользили по ледяному телу, пока в том не начинала теплиться жизнь. Постепенно ее синие ноги начали наливаться жизненной краской, затем руки, грудь. Через час перед Сергеем лежало удивительное живое существо, о котором он даже не мог и мечтать. К своему удивлению он заметил что, несмотря на ее ослепительную наготу, на ее умопомрачительный обвод высоких грудей и «точеных» бедер, на аккуратный пухленький бугорок между ними, в меру заросший кудрявой растительностью, не чувствовал ни малейшего возбуждения, только необъяснимый страх и усталость. Собрав последние силы, он просто натянул на нее спальный мешок и плотно застегнул молнию. Наташа безучастно лежала и когда она оказалась в коконе, свернулась в калачик и мирно засопела. Только теперь Сергей почувствовал, как он устал. По телу прошел легкий холодок, но это не холод страха, просто холодный воздух снова пробрался к его разгоряченному работой телу. Немного отдохнув, захватив Наташины вещи, Сергей покинул палатку, и занялся костром. Благо дров он запас достаточно. А ночь полностью вступила в свои права. Не видно ни силуэтов окружающих гор, ни блеска узкой ленты реки. Только то, что вырывает из темноты луч фонаря. Дождь незаметно стих и через полчаса Сергей, под тентом у ярко горящего костра, развешивал вещи Наташи. На душе стало заметно веселей. Окрестные кусты, освещенные ярким светом костра, успокаивающе действовали на переволновавшуюся душу Сергея. Когда очередь дошла до узеньких трусиков, волнение вновь вселилось в него. Но это не то волнение, которое он испытывал последнее время. В глазах отчетливо всплыл образ обнаженной Натальи. Привычный ритм сердца нарушился, дыхание стало частым, прерывистым. С трудом сдерживая дрожь в своем теле, он обессилено сел на бревно рядом с костром, как и забыв, повесить предмет туалета. А образ Натальи так и стоял перед ним. Она стояла перед ним ничуть не смущаясь, весело смеясь, подставив свое изумительное личико навстречу ласковому солнечному свету. Ее роскошные волосы рассыпаны по загорелым плечам, силуэт будоражит воображение. Но вот ее образ меняется. Перед ним альпинистка. Внутри все обрывается. Сергей мотнул головой, отгоняя видение, и снова вокруг темнота. Костер еле горит. Сколько он так просидел, он не знал. Подбросив дров, он снова вошел в палатку.
Наталья так и лежала на боку, свернувшись в калачик. Луч фонаря скользнул по ткани мешка и осветил ее лицо, слегка прикрытое уже просохшей прядью волос. Сергей вздрогнул. Ему показалось, что она смотрит на него и слегка улыбается. По телу пробежал неприятный холодок. В этой позе уж очень она походила на монашку из кинофильма «Первая сила», ползущую по вентиляционному коробу, в которую вселилась душа казненного преступника. Но, Наташа мирно спала, подложив руку под щеку. Затаив дыхание, Сергей с минуту, не моргая, смотрел на нее, затем, взяв карабин, быстро покинул палатку. Закурив, подсохшую сигарету, он прилег недалеко от
