приводя даже цитаты, которые глубоко затронули меня, пока пальцы исследовали мои под-вязки и бедра не торопясь, но тем заразительным образом, который редко встретишь теперь у жадных мужчин: они слишком скоро стре-мятся запустить кочергу. Так, он рассуждал со мной о Брантоме, написавшем «Тайную жизнь дам», где, как он сказал, много историй о делах давно минувших персонажей, таких, как, например, те дамы, которые «терлись» щелью о щель, вызывая истинно мыльную пену. А я и не знала об этом, улыбнулась я, но чуть тронула языком меж его губ, чтобы показать, что всего лишь дразнюсь. Были еще и такие любовники, продолжал он рассказывать из Брантома, которые трахали своих дам двое на двое, иногда и жену, и любовницу вместе в одной постели, и были также джентльмены, которые «топтали» своих дочерей прежде, чем они выйдут замуж. Ого! А подобает ли так поступать джентльмену? спросила я. Не могу об этом судить, прозвучал ответ в отзвук вопросу. К этому времени его рука достигла моего разреза, с которым он заиграл очень нежно, отыскивая мою точку и заставляя ее зазвенеть, настолько упорно, что я задергалась и глазами стала умолять его приступить к делу. Я, должно быть, приняла туда не один добрый кол, сказал он, явно желая, чтобы я отвечала еще более страстными выражениями, но я не смогла. Женщина знает мужчину тем лучше, чем больше он поначалу скажет. А что он, спросила я, во многие ли расщелины спускался? С недавних пор? В одну или две, — улыбнулся он и притворился, что зевает мне прямо в открытый рот, с усилием раздвигая мне ноги как раз так, как я от него хотела, ибо такое движение сильно возбуждает меня, напоминая о шалостях прошлого. Так-так, значит, вы не вовсе перетрудились, ответила я, пока мы обменивались языками. Я подняла колени. Он открыл меня и подоткнул платье вокруг талии, оставив мой зад голым на траве. С вами мне найдется дело. Возможно, еще и с Джейн, и... С Сильвией? Его пенис, наконец, выскочил. Я потрогала его твердый обхват, лаская трепещущий жезл кверху и книзу. Ее имя еще больше рас-палило его: пока я произносила его, он залез между моих ног и начал тереться своим холмом по моему меховому пригорку. Ее еще не топтали? спросил он. Нет еще. А Дейзи? Что за сладкие у нее ноги, какие чудесные тити. Неужели вы даже не пробовали поднимать ее сосочки? Ой, Роджер, положите это теперь в меня наконец! Подожди, подожди, женщина, ответил он. Я обожаю эту властность. Таковы все женщины, которые не мертвы к наслаждению чужими формами. Его вздутая шишка нашла проход в мой улей. Она раздвинула открытые губы и скользнула внутрь, а затем замерла, несмотря на самые отчаянные мои попытки. Меня схватили за запястья, завели их за голову, и он навалился сверху: вся его наружная сдержанность исчезла. Я знала, что это его трюк. Женщины иногда тоже умеют так поступать, когда еще не решили, стоит ли им показывать свое желание. Оттрахай меня и получишь обеих, сказала я. И тебя, и Джейн, и еще Сильвию? Его кол прошел внутрь еще на дюйм. Я жадно прижалась навстречу. Никто еще не имел меня таким образом. Его голос был тихим, как и мой собственный. — Я хочу еще твоего петуха, Роджер. Нет, не Сильвию. Но Дейзи, да, Дейзи. Как сладко слышать, что она бьется под тобой, ты просто должен обещать, что ты ее... ОООХ! Эти слова возымели такое действие, что он оказался во мне по самые шары, все еще удерживая за запястья и придавив, пригвоздив меня так, что мы улеглись щека к щеке, оба тяжело дыша. Подвинь еще ноги, женщина. Подними их! Нет, не буду, сказал я, как маленькая девочка, отвернувшись, будто забирала у него свои губы. Его язык вошел мне в ухо. Я закрыла глаза и пробормотала, что это все плохо, зло, нехорошо. Его кол забился во мне медленно и приятно. Какие чудесные, приглушенные, жидкие звуки он издавал! Он крепко сжал мою талию и перекатился вместе со мной на спину, столь глубоко приколотую, будто я сама его проткнула. Затем крепко шлепнул по заду и
