жгут меня... Тебе и правда нравится страдать, Филипп, сказала Джейн, в то время, как я, стиснув зубы, старался подыскать достойный ее ответ. Однако правда ли это? Я непрестанно повторяю себе, что это неправда. Если они даже заставят меня описывать женские органы или'еще нечто подобное, что может прийти им в голову, я все равно буду бессилен сформулировать те выражения, которые нужны, и не смогу записать их. Бумага очень долго пролежала передо мной нетронутой. Вдруг я услышал доносящиеся до меня снизу крики и плач. Я бросился к окну, и теперь, когда я описываю то, что мне открылось, перо не держится в моей дрожащей руке. Там, на солнечной лужайке, лежала на спине милая Сильвия, а ее ноги были обнажены и... то есть, ее платье было подоткнуто у талии. На нее кинули Дейзи, готов поклясться, что это ее швырнули, которая показывала миру свою обнаженную заднюю часть. Над ними стояли обе мои сестры. Мюриэл поставила свою ногу на спину Дейзи, удерживая ее над моей дорогой девочкой, а Джейн, наклонившись, шлепала по нижним щекам Дейзи, которые у меня на глазах приобретали яркий розовый цвет. Поэтому бедный ребенок и плакал, хотя она, к моему изумлению, несколько раз рассмеялась и поцеловала Сильвию в губы. Я, конечно же, не смог долго смотреть на это. Мои проклятые панталоны все это время дразнили меня, производя очередное воз-мущение. Потом Сильвия стала поднимать ноги. Боже мой, они лишили ее даже нижнего платья! Как трудно отвести глаза от того, чего тебе не хочется видеть! Я отшатнулся от окна и сразу же ощутил коварный зуд, который мне столь не хотелось чувствовать. Мной овладело самое болезненное состояние. Я сел, обнаружив, к своему отчаянию, что проливаю в собственные панталоны ту мужественную субстанцию, которую от-бирают у меня сестры. Я необыкновенно ослаб и чувствовал себя ужасно. Мне бы следовало заставить себя, унизиться и написать Дейдр. Да. Однако, что же мне ей написать, и что я могу сказать ей? Я попался в ловушку, в которой еше не бывал ни один мужчина. Я забыл сказать, что видел там внизу еще и Розу: она стояла поодаль от основных событий, но подглядывала и улыбалась, засунув палец в рот.
ДНЕВНИК СИЛЬВИИ
Как же расшалились тети, заставив нас заниматься всем этим прямо на лужайке! Бог мой, я надеюсь, что никто не прочтет того, что я сейчас здесь пишу, но штука Дейзи все время терлась о мою, когда тетя Джейн шлепала ее так, что у меня были всякие забавные ощущения, такие же, какие уже бывали с ними обеими в постели. Тетя Мюриэл велела Дейзи положить свой язык мне в рот. Так она и сделала. Впрочем, это было даже приятно. Потом она начала стонать и вертеться. Наши волосы все терлись, и она заставила меня дойти, а потом и сама. Тетя Джейн сказала, что такое часто бывает от порки. Весь УЖАС в том, что мне кажется, что я видела, как папа выглядывает из своего окна и смотрит на нас. Но этого, конечно же, не может быть, потому что иначе он был бы ужасно строг. Уже потом я шепнула тете Джейн, что я, кажется, видела его в окне, но она рассмеялась и сказала, что он просто обожает любоваться прекрасными видами. Я думаю, что с ее стороны просто нехорошо так говорить, но все же рассмеялась и сама: не думаю, что она имела в виду что-то плохое. Она часто просто говорит то, что приходит ей в голову. Дейзи отшлепал ее папа. Это она мне сказала. Интересно, а что чувствуешь в это время? Мне не нужно бы об этом думать, но я думаю. А еще она сказала, что он заставил ее снимать панталоны. Я бы, думаю, раскраснелась. Я так и сказала Дейзи. Она сказала, что он наверняка этого и добивался, но тут я прицыкнула на нее, и она замолчала. Я сказала, что она неправа, и поэтому я не буду с ней разговаривать целых десять минут. Она ответила, что ей и дела нет, но все это время ждала!
ДНЕВНИК ДЖЕЙН
Мюриэл мне призналась (думаю, после длительных раздумий) во всем, что у нее произошло с Роджером. Не уверена в том, что она мне все рассказала но он, по
