Путь был не близкий и уже достаточно осточертел. Мне не хотелось поступать в военное училище, но дети военных должны становиться военными — так было и всегда будет. И это несмотря на мои сомнительные физические возможности и гуманитарный склад ума. За окнами поезда мелькали названия вокзалов и станций, на одной из которых сошел четвертый пассажир нашего купе. Молодая супружеская пара с Кавказа, занимавшая нижние полки, Георг и Нина, приветливые и милые люди, всю дорогу угощали меня великолепным грузинским вином и брынзой собственного изготовления. Наверное, вино и стало причиной всего происшедшего.
Несколько коротких интрижек с однокласницами — вот и весь мой опыт по женской части в мои семнадцать лет. Я легко влюблялся, но природная застенчивость не давала развиться отношениям и всякий раз уводила меня в мир мечтаний, так что все свои сексуальные фантазии я реализовывал в одиночку. Но увидев Нину, я понял, что такое по-настоящему красивая женщина. Она была не просто красива — это был символ женственности. Я просто оторопел, увидев ее в первый раз. Заметив это, она засмеялась и мило потрепала меня по щеке, чем изрядно вогнала в краску. Георг был подстать ей — высокий и красивый грузин с атлетическим торсом. Они были женаты, как выяснилось, уже четыре года.
В этот вечер я залег спать на верхнюю полку пораньше. Проспав часа полтора, я проснулся в тот момент, когда Нина уже легла, а Георг запирал дверь купе. Свет был погашен, однако Нина, лежащая внизу напротив меня, была хорошо видна в свете станционных фонарей. Поезд тронулся, и в смене мелькающих полос света ее лицо то появлялось, то пропадало, и я любовался им сквозь прищуренные ресницы. Георг разделся и оглянулся на меня, проверяя, сплю ли я. Затем сел возле Нины и медленно потянул ее одеяло вниз.
— Ты с ума сошел! А Олег? — Нина ухватилась за одеяло двумя руками.
— Да, спит он.
Георг нетерпеливо отдернул одеяло, и его вьющиеся волосы рассыпались на ее обнаженном теле. Он целовал ее грудь, плечи. Одеяло сползало все ниже. Георг встал на колени и покрывал поцелуями ее живот. Одна его рука сжимала ее грудь, а вторая сползала к низу живота. Нина закрыла глаза, ее руки обхватили его голову и прижимали к телу. Их движения убыстрялись, дыхание становилось лихорадочным. Георг сбросил одеяло на пол и зарылся головой между ее ног. Нина тихо застонала, слегка расставила ноги, и Георг припал к ней ненасытным ртом.
С самого начала я не подавал признаков жизни. Было бы легче, если бы я лежал лицом к стене, но я лежал лицом к ним, и диким усилием заставлял себя не распахнуть глаза во всю ширь, так как видел такое впервые. Уже в первые минуты моя плоть перестала мне подчиняться, жадно ждала моих рук, но я боялся малейшим движением выдать свое присутствие. Однако они были настолько заняты друг другом, что я рискнул, медленно двинул рукой вниз, и тут же ощутил горячий накал всех своих восемнадцати сантиметров. Трепеща от напряжения, желания и страха быть обнаруженным, я тихо двигался в обхвате руки, постепенно помимо своей воли ускоряя движение.
Георг, кажется, окончательно терял голову. Он перевернул Нину на живот, страстно покрывал поцелуями ее спину, ягодицы, ноги. Она обхватила рукой его плоть и, как за руку, повлекла к себе. С тихим рычанием он упал на нее, вонзился, его оголенные ягодицы замелькали в диком танце. Нина, пытаясь успевать за его ритмом, подавалась ему навстречу, потом вдруг вывернулась из-под него, перевернулась на спину, обхватила его спину ногами и притянула к себе. Георг вонзался с такой силой, что я боялся, что он пригвоздит Нину к дивану.
Я уже тоже плохо владел собой. Движения все убыстрялись, я почти ничего не соображал, жадно ловя глазами каждое их движение. Я уже не прятался, и в какой-то момент времени мне показалось, что Нина видит меня и мои усилия. Я затих было, но не надолго. Мое
