Не все так хорошо, как кажетсяПрошло года 3 в Сидар-Сити. Мы стали настоящими американками, только мама больше не выглядела счастливой. Частая грусть, задумчивость и даже апатия стали её спутниками. Глаза её оживали только при виде меня, и когда она говорила по телефону с Россией. Папа объяснял это глупой ностальгией, но мне, не все знавшей, казалось, что это из-за него. С ним она разговаривала тихим, послушным голосом, не переча ни в чём. Простые, беспричинные радости покинули её. Папа же продолжал усиливать контроль нашей жизни, не терпя возражений и наличия собственного мнения.Думаете, выросши, я потеряла интерес к чужой интимной жизни? Да, у меня теперь была своя насыщенная подростковая жизнь: будучи коммуникабельной дочкой богатого папочки, я легко влилась в круг местной золотой молодежи. Школа, фитнес, подружки, вечеринки с разрешения папы, экскурсии с классом, первые мальчики, первые невинные отношения — скучать мне не приходилось. Я всеми силами пыталась развеселить маму, вытянуть её из тоски по простому семейному счастью (это я теперь понимаю), где супруги любят, не давя друг на друга. Я таскала маму с собой на фитнес (отчим поощрял это, сам не вынося спорта). Мы бегали по вечерам, много разговаривая по душам (мамочка никогда не критиковала папу, вообще избегая опасных тем), папа нанял ей тренера по йоге, заставив заниматься дважды в неделю, и даже иногда, вне строгого графика, устраивал ей шопинг. Меня он так не баловал: на каждое несанкционированное свидание приходилось вырываться с боем и долгими уговорами. Он возил её на уикенды в большие города, где мы мечтали побывать, живя в России: Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Вашингтон. Оттуда она возвращалась иногда довольная, но не всегда, и вновь погружалась в состояние привычной, тщательно скрываемой грусти и недовольства своей жизнью.Отчим же по-прежнему был всем доволен и полностью удовлетворен. Я это точно знала, поскольку с возрастом мой интерес к запретам только усилился. Отчиму было чуть за 40, маме — за 30, он был полон мужских сил, она — по-девичьи привлекательна. Тесно прижавшись к заветной двери и не вынимая руки из мокрых шортиков, я с неослабевающим интересом, жадно следила за постельными битвами родителей, так как с годами у папы усилилась тяга к маминому стройному, по-прежнему молодому телу. Улегшись на маму и распластав её на постели, отчим мучит её нескончаемым кунилингусом. Она трепещет под ним, перебирая ногами, сдавленно кричит, стараясь не выпустить его член изо рта. Я жадно ловлю каждый доносящийся звук, внимательно запоминаю каждый изгиб их тел, представляя, как некий мужественный, воображаемый пока герой так же неистово любит меня, заставляя так же сладко стонать. Вкусно облизнувшись, отчим встает с мамы, целует её мокрое лицо, подкладывает подушку ей под запрокинутую голову и вновь вводит пенис ей в рот. Сжав ей шею, он сперва неспешно, потом ускоряясь, стукая её мошонкой по лицу, долго долбит членом её рот. Она пытается стонать, отталкивает его, потом обнимает, вновь толкает; он сильно сжимает её груди, крутит темные соски и, нагнувшись, удерживая её за шею прижатой к паху, мастурбирует её вытянутой рукой. (специально для sexytales.org— секситейлз.орг) На мгновения мама замирает, широко раскинув ноги и перестав сопротивляться, потом начинает мелко дрожать, дальше её трясет всю (оргазм! тогда я уже знала это, видела в фильмах). Отчим ни на минуту не останавливается, толкаясь в её влагалище и во рту. Прижав её голову к паху, он дрожит и ревет над ней; мама сжимает и подтягивает к животу ноги. Дальше как всегда он ложится на неё, целует и обнимает. Она лежит с отрешенным лицом, раскинув руки, иногда обнимает его.То, что завораживало и очаровывало меня, чего так жаждало мое распалившееся воображение, вовсе не радовало маму. Теперь я понимаю, что дело в различии темпераментов и ожиданий от партнера. Супружеские
