участием моих одноклассниц, к тому же Инга Владиленовна продолжала часто к нам захаживать. Рассказывать про эти фантазии здесь подробно я не стану, скажу лишь, что частой темой, разумеется, в них был врачебный осмотр...
Потом в моих фантазиях относительно Инги Владиленовны стала преобладать тема изнасилования. Видимо, причиной тому был тот факт, что подобный вариант событий более реалистичен, чем вариант, в котором Инга Владиленовна соблазнялась во время проводимого ей медосмотра на прелести четырнадцатилетнего прыщавого пацана.
Мои родители уехали на дачу в воскресенье, оставив меня одного до вечера. В этот день Инга Владиленовна должна была зайти в гости. Мама ждала ее прихода до последнего, однако после того, как мой отец начал ругаться матом, она все же уехала, предупредив меня, что «если Инга все-таки придет, извинись и скажи, что я ее не дождалась»...
Когда они уехали, я всерьез подумал, что в этой ситуации есть реальный шанс осуществиться моим сексуальным мечтам, и эта мысль меня сильно испугала, возбудив одновременно. Чем дольше я думал об этом, тем сильнее я возбуждался и тем слабее становился страх — страх неудачи, о последствиях я в этот момент не думал. В конце концов я принял решение — надо попытаться. Мой отец был милиционером, и я знал, где он прячет наручники. Видимо, он с мамой забавлялся при помощи этих браслетов, потому что я пару раз находил их в родительской спальне под кроватью. Разумеется, в их случае это была лишь игра, а я собирался изнасиловать женщину всерьез...
Звонок в дверь раздался в 15—00. К этому моменту я уже полностью подготовился.
Я открыл дверь. За дверью стояла она — предмет моих сладостных мечтаний. Одета она была так же, как и во вторую нашу встречу — та же юбка, та же блузка, те же босоножки. Только педикюр теперь был серебристого цвета.
— Привет, Антох... А мама дома?, — спросила она меня. Голос у нее был женственным и мягким.
— Да. Но она вышла в магазин, минут через десять подойдет.
— Ладно, я попозже зайду, — попыталась она развернуться, но я ее остановил:
— Не, она просила, если вы придете, вас пригласить; она скоро будет.
— Ну хорошо... — И Инга Владиленовна начала снимать босоножки.
— Нет, нет, не надо разуваться, — запротестовал я. Мне очень нравился вид ее ног в этой обуви. — В комнату проходите.
И я повел ее в родительскую спальню.
В спальне она сразу села на кровать, потому что больше там сидеть было не на чем. Села, словно школьница, плотно сдвинув колени и положив на них ладони, и принялась рассматривать окружающую обстановку — в этой комнате она не была ни разу, и то, что я пригласил ее туда, было для нее удивительным.
— Как у тебя в школе дела? — спросила она меня, видимо, для поддержания разговора.
— Да так... — неопределенно отмахнулся я. И тут же перешел к делу. — Можно у вас, как у врача, спросить одну вещь?
— Какую?
— По поводу аутотренинга. Я тут одну книжку читал, там написано, как это делать, там, открытие глубинных возможностей человека и так далее...
— Ты хочешь спросить, правда ли это? Возможно, хотя я по своему опыту не могу тебе сказать...
Инга Владиленовна была в легком замешательстве. Видимо, не ожидала подобных разговоров от сына-полудурка своей подруги.
— Ну вот смотрите, — перебил я ее. — Допустим, вытяните руки вперед ладонями вниз и закройте глаза. — Я попытался произнести это как можно более деловитым и невинным тоном.
Инга Владиленовна, улыбнувшись, послушно вытянула руки вперед и крепко зажмурилась.
— Нет, не так, повернитесь лицом к окну, чтобы на ваше лицо падал свет
Она повернулась. Ее вытянутые руки при этом оказались как раз над решетчатой спинкой кровати, которая представляла собой довольно мощную конструкцию из декоративных ажурных
