— Ладно, вы тут доигрывайте, а я пойду, сделаю обход, — сказал Олег и поднялся из-за стола. Он поправил форму, взял свою дубинку и вышел из вагончика. Михалыч проводил его взглядом и снова уткнулся в свои карты. «Блин, ну и туго соображает мужик!» — раздраженно подумал Ринат и откинулся к стене. Он сидел на довольно широкой тахте, широко раскинув свои длинные ноги. В правой руке парень держал карты, а левой лениво поигрывал прикрепленной к армейскому ремню дубинкой. Темно-серая форма охранника сидела на нем ладно, плотно обтягивая крупную атлетически сложенную фигуру. Рукава куртки были закатаны по локоть, обнажая мускулистые волосатые руки с толстыми запястьями и неожиданно длинными и нервными пальцами. Такие пальцы должны принадлежать какому-то музыканту, а не этому здоровенному бугаю в форме. Коротко постриженные темные волосы подчеркивали хорошую форму крепкого черепа, мужественные, пожалуй, несколько хищные, но туповатые черты лица завершали облик накачанного вояки. Отец у Рината был татарином, от него парню достались темные слегка миндалевидные глаза с пушистыми ресницами и имя. Сам же он считал себя русским, потому что воспитывала его одна мама, татарского языка не знал вообще, да и выглядел вполне как русский. Впрочем, и окружающие не воспринимали его как чужого. Во всяком случае, парень пользовался явным успехом у женщин.
Михалычу было под пятьдесят. Щупленький, лысеющий мужичок с лицом начинающего алкоголика жил неподалеку от стройки и с некоторых пор стал по вечерам приходить в вагончик охранников — поболтать, перекинуться в картишки, выпить пивка. Где-то год назад он похоронил жену, так что жил с семьей дочери, особы скандальной и взбалмошной. Со смертью матери дочка перевезла отца к себе, а его однокомнатную квартирку в центре города сдала в аренду торговцам-кавказцам со своего рынка. Работала она на городском рынке, продавала китайские тряпки за проценты. Зятек был младше дочери на два года, шоферил, потихоньку выпивал и бегал по соседкам. Мужик он был, несмотря на не очень здоровый образ жизни, видный, баб любил, но жены своей боялся. Внучке недавно исполнилось два года, это еще несмышленое, прелестное дитя и стало отрадой Михалыча. Он водил ее в ясельки, всячески баловал. Дочка мужичка держала в ежовых рукавицах, срывая на нем накопившуюся за день злобу. Михалыч, будучи человеком тихим от природы, на ее выпады и многочисленные придирки не отвечал, предпочитая отмалчиваться, но старался избегать общения. Регулярные посиделки в вагончике охранников близлежащей стройки стали для него своеобразной отдушиной. Однажды, когда он проходил мимо вагончика, его окружила свора бродячих собак, и стала облаивать. Михалыч струсил, прижался к забору и замер, боясь даже пошевелиться. Голодные, злобные псы готовы были разорвать мужичка. На его счастье, на лай из вагончика вышел дежуривший в тот день Олег, который и разогнал разъяренных собак. Они разговорились, Олег предложил доходяге зайти к ним, отсидеться, выпить чайку. Через несколько дней, дождавшись, когда Ринат и Олег снова вышли на свою смену, Михалыч вечером снова заскочил к ним с тремя бутылочками пива. Так завязались эти странные приятельские отношения. Охранникам вообще-то запрещалось допускать в вагончик посторонних лиц, но стройка — это не банк какой-нибудь или магазинчик, так что особо строго за выполнением инструкций никто не следил. К тому же Михалыч приходил поздно вечером, когда начальство убиралось домой.
Напарник Рината, Олег, был веселым улыбчивым парнем, охранником он устроился всего полгода назад, после демобилизации из армии. Тоже высокий, плечистый, но не такой накачанный, как Ринат, с усыпавшими все лицо веснушками, кудрявым рыжим чубом, он создавал яркое, довольно забавное впечатление. Несмотря на то, что имел за плечами только один курс техникума связи, куда после
