кухонным полотенцем и отправился проверить Свету.
Она, кажется, еще спала. Я снял трусы (член, естественно, стоял по стойке «смирно») и встал над ней на колени, так что мои яйца оказались над ее лицом. Свежие воспоминания о содроганиях тещи все еще будоражили меня, и я стал потихоньку дрочить, наблюдая за лицом жены. Яйца пару раз коснулись кончика ее носа, она стала жмуриться, потянулась — и открыла глаза. Несколько секунд она созерцала мои яйца, пытаясь сообразить, где она и что это над ней, а когда сообразила, подалась резко вверх, села:
— Ты с ума сошел, да?
— Нет, просто хотел разбудить тебя.
— Ничего себе разбудил, извращенец! — она старалась не смотреть на мой член и на мой кулак, его сжимающий. — Ты что это делаешь?
— Всего лишь готовлюсь трахнуть тебя, дорогая, — ответил я.
— Разве мы не занимались сексом этой ночью? И потом, мама же за стенкой, услышит!
— Она в ванной, не услышит, — я прикоснулся к ее обнаженной груди. — Раздвинь ножки, я поцелую тебя, ты же это любишь?
— Толик! — она не успела сдвинуть колени и я впился губами в ее киску. В отличие от Кати, жена не брила лобок, он был покрыт пушистыми рыжими волосиками, которые, тем не менее, не могли скрыть ее выпуклых, как у персика, половых губ, которые я с силой всосал в себя. Света сразу сдалась, а через пару минут и вовсе размякла, помогая мне пальчиками — она теребила ими свой красненький клиторок. Воспользовавшись ее состоянием, я в очередной раз, не особо рассчитывая на успех, предложил ей ответить мне взаимностью. Каково же было мое удивление, когда она согласилась!
— Только недолго, и только кончик, — отводя глаза в сторону, сказала она. Она нагнулась к моему животу, а я, дабы не терять над ней своей власти, продолжил мастурбировать ее пальцами.
И вот ее губы коснулись моей плоти, острый язычок заскользил по вершине ствола, головка члена скользнула между губ. Она сосала член, как леденец на палочке, но, надо отдать ей должное, не отпускала его, привыкая к новым для себя ощущениям. Через минуту она подняла голову:
— Ну как?
— О, это было великолепно, любимая.
— Правда?
— Правда-правда, — я поцеловал ее, сжал ее груди и толкнул. Она опрокинулась на спину, подняв ноги мне на встречу... Второй раз за последние несколько часов я начинал с тещей, а заканчивал с ее дочерью. Кончая в Свету, я представлял себе ее мать. Я дал себе слово, не упустить ее в следующий раз.
