машину.
— Что блядь, влипла? Обслужишь нас ласково, мы разрешим тебе по дороге в КПЗ позвонить. Все равно тебя в КПЗ выебут — там у них все запросто. А ты ничего симпатичная, — добавил старший и стал шарить рукой у меня под юбкой.
От него несло перегаром и потом. От водителя шел нестерпимый запах давно не стираных мужских носков. Мне стало противно. И я попыталась оттолкнуть руку старшего и свести вместе ноги.
— Слышь, Петруха, она брыкается, — заржал он.
— Значит, звонить не будет, — подвел итог Петруха.
— Ну, ты блядь, выходи из машины, — и он, ударив меня по лицу, схватив за шиворот, выволок меня из машины.
Толкнув меня лицом в траву под дерево он, расстегнув брюки и задрав юбку, сорвал с меня трусы громко засопел и попытался засунуть в меня свой член. Это у него не получилось, т. к. его член еще не достаточно хорошо стоял. Старший в это время схватил меня за волосы задрал мою голову и, достав свой член, приказал мне открыть рот. Я не подчинилась. Тогда он ударил меня кулаком в лицо. Из глаз посыпались искры, и я потеряла сознание. Что со мной делали эти два ублюдка я не помню. Кажется, они имели меня во все дыры. Под конец издевательств я очнулась оттого, что они мочились мне на лицо. Одежда на мне была порвана. Меня опять запихнули в машину и остаток пути до города я приходила в себя. Губы от удара распухли. В голове гудело. И жуткий запах мочи, которой меня облили, доводил меня до тошноты.
Они привезли меня в КПЗ и сдали дежурному, объяснив, что я — проститутка и меня задержали за торговлю наркотиками, когда я была под кайфом и валялась на вокзале под лавкой. Дежурный, оформив необходимые документы, отвел меня в камеру, которая больше была похожа на клетку в зоопарке.
В камере сидело две женщины неопределенного возраста. Одна из них тут же подошла ко мне и попросила закурить. Сигарет у меня не было. Она, разозлившись на меня, обозвала меня шлюхой и, схватив меня за волосы одной рукой стала шарить другой рукой у меня по карманам. Я стала сопротивляться. Она, почувствовав, что от меня пахнет мочой выругалась нецензурно и, держа меня за волосы стала бить меня головой о стенку. Я закричала. К решетке камеры подошел дежурный. Они, эти две суки, стали говорить ему, что я устроила драку, когда они не дали мне закурить. Он, выслушав их, сказал, обращаясь ко мне: «Ты шалава не успела сесть, как начинаешь нарушать порядок содержания задержанных. За это я посажу тебя в другое место».
Он, выкрутив мне руку за спину отвел в другую камеру, в которой сидело не менее десяти мужчин. Что они со мной вытворяли я рассказывать не могу и не хочу. Такую грязь и жестокость трудно себе представить даже в кошмарном сне. Меня трахали все. Я отсосала у всех. О презервативах никто даже не заикался. Они ебали меня «в живую». У двух уголовников в члены были вшиты шарики, от чего их члены напоминали початок кукурузы, которых вышелушили на половину. Вы можете представить мои ощущения, когда эти рецидивисты ебали меня в пизду и в жопу.
Камера развлекалась со мной до утра. Утром меня перевели в женскую камеру, где, кстати, никого не было. Одежда на мне была порвана. Грудь и спина в синяках. От боли между ног и сзади я не могла ни сидеть, ни лежать. После обеда охранник открыл камеру и, заставив меня расписаться объявил: «Ваша личность установлена, Следователь прислал постановление об освобождении. Если вы чем-нибудь не довольны, то можете обжаловать неправомерные действия согласно Уголовно — процессуального кодекса. А сейчас вы свободны».
После всего, что со мной произошло за последние три дня у меня не было ни сил, ни желания радоваться моему освобождению. Я позвонила от дежурного домой и попросила мужа приехать и забрать меня, т. к. у самой сил передвигаться не было. Как мы добралась домой я не помню. Муж меня ни о чем не спрашивал, лишь сочувственно вздыхал и
