Думаю, что не расскажу ничего нового. Каждый из нас, наверное, уже побывал в такой ситуации, а многие думаю и не раз. Когда ты просыпаешься не дома и не можешь вспомнить, что с тобой было, и что самое ужасное, где ты сейчас. Вот это не миновало и меня — большую, взрослую девицу, которая до сегодняшнего утра наивно тешила себя байками о том, что она умненькая девочка. Сон уже давно испарился, но я до сих пор боюсь открывать глаза. Да я боюсь, боюсь увидеть то, где я лежу, боюсь увидеть обстановку, боюсь посмотреть на хозяйку квартиры... Холодок пробегает по позвоночнику и останавливается в районе затылка. А если это мужчина — это уже не страх, это уже ужас стремительно переходящий в панику. Так! Всё! Успокойся и досчитай до 10. Руки, ноги на месте — прислушиваюсь к себе и пытаюсь хоть как — то оценить моё состояние после вчерашнего. Я не связана, наручников нет (лицо расплывается в довольной улыбке) Ну, и фантазии у тебя «подруга» с утра. Пусть, господи пусть это будет женщина! Тихонько провожу рукой по простыне в поисках кого — то ещё. Пусто. Хотя, что это. У меня нет никаких болевых ощущений. Прислушиваюсь к себе... голова не болит, суставы не ломит, пить не хочу. Но присутствует, какая то пьянящая смесь покоя, счастья и удовлетворённости. Так я просыпалась только с одним человеком. Только Она умела готовить и подавать этот напиток счастья, придумывать новые рецепты утром, приготавливать его днём, настаивать его вечером и поить меня им всю ночь. Но мы не могли быть вместе, потому что у неё была ранее придуманная мечта, с которой её очень много связывает и она её не придаст и не бросит.
А что я? Что могла дать ей я? Кроме бесконечной любви и разного бреда, типа... квартира, машина, картонка и маленькая собачонка (которую я бы подарила бы ей в один из дней защиты животных) Но этого было не достаточно. Я не могла дать ей мечту. Нас не могло много связывать т. к. мы росли в разных городах, ходили в разные дет. садики и учились в разных школах. А она (мечта). Она такая далёкая и от этого такая желанная. Такая знакомая и в то же время с годами она стала ещё загадочней.
Ты выбрала её. Мне ничего не оставалось, как только принять твой выбор и уйти. Кто — то, наверно прочитав всё это, скажет, что надо было бороться. Но кто ни будь из вас, ЛЮДЕЙ из плоти и крови, со своими погрешностями, болезнями и недостатками пробовал бороться с мечтой? Побывал бросать ей вызов? Мой вам совет не надо, не пытайтесь, не надейтесь. Это в лучшем случае закончиться тем, что вы проснетесь, и не будете знать, где вы и с кем были этой ночью. А мне сейчас придется открыть глаза и воспринять, как говориться воочию, весь ужас происходящего.
... Медленно, как бы пытаясь оттянуть момент истины, приоткрываю правый глаз. Розово, кругом всё розово. Розовая спинка кровати, розовая простыня и что меня поразило больше всего розовые стены. Нет, не может быть. Открываю второй глаз и уже отчётливо вижу, что лежу в комнате стены, которой покрашены в розовый цвет. Увидев такое обилие розового, который как бы укутывал моё обнажённое тело я никак не ожидала. Да ещё отсутствие болевых ощущений и пьянящее чувство покоя. Всё правильно я умерла! Я в раю! Вот значит, как выглядит рай для лесбиянок.
— Ага! Пустят тебя в рай! — говорит чертёнок, появившийся у меня на правом плече. Гореть тебе в аду, да ещё после того, что ты вчера вытворяла.
— А что я вытворяла? — спрашиваю я, понимая, что уже спокойнее воспринимаю всякого рода сюрпризы.
— Ну, что ты её пугаешь! — говорит белое облачко, которое уже с минуту слушает упрёки хвостатого — Видишь она и так, ничего понять не может, так ты ещё туда — же. Прекрати, сей час же!
— Не прекращу! — вредничает чертёнок и по детски топает копытцем — будет в следующий раз знать, что делает!
— Но ты же сам знаешь, что мы только не делали, для того, что — бы
