Он грубо опрокинул ее на полку, развел ноги, достал нож, крутанул его в пальцах и резко, с размаху всадил во влагалище Лене. Она успела только охнуть. Я побледнел. Из за спины мне было не видно, что воткнул он ручку. К счастью ее влагалище было уже «натренировано».
Ленка, которая до этого держалась так, будто все было нормально, неожиданно громко, истерично разрыдалась.
— Оставте меня, я не могу больше! Ну пожалуйста, я не могу больше!
Он показал ей «лягушку» от надувного матраса.
— Это клизма. Чтобы жопа была как обертка для сосисок! Плохо промоешь, порвем сразу.
Они ушли. Видимо в другой вагон, стало тихо.
Всю ночь я не мог спокойно лежать. В голову упорно лезли мысли о том, что происходит сейчас с Леной. Было страшно, противно, но член, почему то, стоял как кол.
Она вернулась уже под утро. Бледная. Вся в сперме. Ноги враскоряку. На этот раз между ног все было в крови. От колготок остались лохмотья, прожженные в некоторых местах сигаретами. Груди были все синие. Вокруг сосков виднелись следы ожогов. Из ануса торчал рыбий хвост. Она плюхнулась на полку казалось даже не замечая этого. Стала сдирать с себя колготки. Потом молча подошла ко мне и деловито отсосала мочу.
— Какать хочешь?
— Нет! Испуганно ответил я.
— Ну смотри, как хочешь.
— У тебя сзади хвост...
Она не задумываясь, как то легко, выдернула из ануса селедку. Судя по всему, реальность далеко переплюнула мои ночные фантазии.
— Дерет блин, соленая... Это я русалкой была. Ну чего уставился. Смотри, все смотри!
Она включила верхний свет и расставила ноги.
На абсолютно лысом лобке были следы ожогов и красные полосы. Половые губы очень сильно распухли и были широко распахнуты. Клитор свисал как лопух (видимо к нему что-то привязывали, судя по шрамам) Вход во влагалище был ярко алый, весь в каких-то крошках, он открывал огромный зев, в который, как мне показалось, без труда вошла бы рука. Из него вытекало что то густое, желтое, из раскрывшейся дыры (по другому не скажешь) были видны внутренности.
Я потрясенно молчал.
Она повернулась задом. Было ясно почему селедка так легко вышла. Окровавленный сфинктер был жутко растянут и видимо порван. Он не сокращался и через дыру сантиметра 2 в диаметре также были видны внутренности. Попа тоже была вся исполосована.
— Мрази!
— Расслабься, я уже ничего не боюсь. Между ног почти ничего не чувствую, это только поначалу страшно. Привыкнеш — фигня. Мне даже кое — что стало нравиться. Все таки они ко мне по человечески иногда относятся. Плохо только, что воспаление мне теперь гарантированно. Ну меньше суток осталось. Дотянем до больницы!
— Ты рехнулась!
— Да наверное... Я пожалуй жопу зашивать не буду. Пусть такой останется, на всякий случай... Будешь меня рукой трахать?
Мне показалось, что в ее глазах светился огонек безумия. Она несомненно получала удовольствие показывая все это. Эх Лена... они за все без сомнения заплатят! Главное выжить.
Она явно ждала определенного вопроса.
— Что они с тобой сделали?
— Мы были в вагоне ресторане. Мне для храбрости стакан водки дали. Там было полпоезда. Мужики и бабы, все пьяные в жопу. Они сказали что я шлюха, подставила какого-то хорошего парня, должна кучу денег и т. п. Типа я бомжиха, у меня никого нет и им можно делать что угодно, и ничего за это не будет. Типа они все уладят, а меня надо примерно наказать. А уродам этим из поезда это все было пфигу, и на меня наплевать. Некоторые ушли, но большинство остались. Поглазеть.
— Козлы все, ублюдки. Я их всех урою. И Виталик мразь, скотина...
— Сначала я на столах танцевала, они мне во все дырки засовывали все подряд, вилки, ложки, руки. Отсосала я почти у всех. Раскрепостились все. Я им все разрешала, улыбалась и подмахивала.
— Зачем?
— Не знаю. Они и
