конца института?»
Катька улыбнулась."Но ты должна запомнить это!» Машка поняла, к чему Катька это сказала, и, всё же в надежде, что её больше не будут пороть, подняла рабские глаза на Катю, и сказала:"О, Госпожа! Я запомнила!» Катька ответила:"Очень хорошо, твоя душа уже поняла это. Теперь должно запомнить твоё тело.» — и жестом указала на скамью. «Спиной вверх», — спокойно добавила она. Машка легла, и её попке досталось ещё 20 пресильных ударов ремня, на этот раз. «Понравилось?» Машка побоялась сказать «нет», так как до смерти боялась и уже ПРИЗНАЛА в Катьке госпожу.
«Очень, госпожа!»
«Отлично, раздвинь ножки, дай посмотреть, насколько мокра твоя пися. Раздвигай! Дима, посмотри!»
Дима бесстыдно раздвинул её розовые губки, и, обнаружив совсем мало влаги, сказал:"Госпожа, она суха.» Катя озверела:"ещё пятдесят ударов! Пойди и возьми во-он ту выбивалку для ковров.» — и она указала на зелёную, прочную, выбивалку. Маша всхлипнула.
«Живей, кабель!» и Дима принёс её и начал отсчитывать удары, с силой ударяя по Машиной розовой уде вздувшейся попке. Потом резко засунул палец в Машины половые губки, и остался доволен. «Мокрая, сучка!» — сказал он. «Ты ответишь за это, кабель, только я имею право называть вас сучкой и кобелём. Теперь это ваши имена. Маша поняла это уже и душой, и телом. А ты поймёшь завтра, и я «посвящу» тебя в рабы, как посвятила Машу сегодня. Завтра, Маша и я сильно высечем и выпорим тебя, а перед тем купим ещё кое-каких необходимых прибамбасов в секс-шопе.» И она отпустила их по своим комнатам, сказав громко:"Диме всегда будет больнее, запомни, кабель! В два раз больнее!» «Завтра после затнятий опять оба ко мне, ясно?»
И Катя достала специально припасённую тетрадочку, в которой она записывала новые спосовы пыток. Она что-то долго писала, потом воткнула пласстмассовую бутылку из под пепси между ног, и начала от возбуждения возить нетронутой розгами попкой по дивану, «М-м-м... Как приянтно...»
И она облизала палец, только что помогавший ей в удоволствии...
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО СЛЕДУЕТ!!!
