«Ужас и рок преследовали человека извечно».
Э. — А. По
«Отрицать бога — отрицать себя
Отрицать дьявола — недооценивать
себя».
М. Лапшин.
ПРОЛОГ.
В коричневом плаще с рваными рукавами, сладострастной кавалерийской походкой, ранним утром первого числа весеннего месяца мая, в крытый черепицей дом между врытыми в землю деревянными столбами, на которых была натянута веревка с мокрым бельем, вошел маленький кривоногий человек.
— Что вам угодно? — раздался испуганный старческий голос.
Затем в доме послышался какой-то грохот и в небо ударил душераздирающий нечеловеческий вопль, который смешался с ревом проходящего оркестра.
ЧАСТЬ I.
«КОЛЛЕГИ».
Полковник Порогин тяжело вздохнул и толкнул дверь в кабинет Босса, который перед этим вызвал его по селектору.
— Ну, как дела, коллега? — откинулся Босс на спинку кресла, — опять этот маньяк?
Неумное лицо Порогина искривилось.
— Опять, — глухо сказал он, — восьмая жертва, и никаких следов. — Ну-ну; — улыбнулся Босс, — уж не хочешь ли ты сказать, что тут замешаны потусторонние силы?
— Если бы я веровал в Бога, — ответил Порогин, — то у меня не было бы ни йоты сомнения. Все восемь жертв — набожные старухи. Этот дьявол разделался с ними жутким образом: все восемь бабушек варварски изнасилованы. Экспертиза установила наличие нечеловеческого происхождения спермы. Ну а смерть, как правило, наступала почти мгновенно.
— Что ты этим хочешь сказать? — прервал Порогина Босс.
— У этого демона невероятные размеры, — Порогин подошел к графину на столе и щелкнул по нему кончиками пальцев, — понимаете? У всех жертв, привезенных в институт судебной медицины, было разворочено влагалище, да так, будто там орудовали ломом. Имеется еще одна пикантная деталь: у всех восьмерых старух были вырваны зубы, — уточнил Порогин и робко взглянул на Босса.
Вы и ваши люди отвратительно работаете, — рявкнул Босс, — это не мелочь у пьяных пеньков из карманов тырить! Как это так: никаких следов?! Рассуждая логически, ваши восемь жертв, наверное, неистово визжали, царапались, кусались, звали на помощь, наконец. Да и как, позвольте вас спросить, они могли, скажем, не кричать? Сам же приводил пример с этим ломом.
— Понимаю, — упаднически вымолвил Порогин, — а точнее сказать, ничего не понимаю. Установлено только время, в которое были совершены эти убийства, — приблизительно с шести до восьми часов вечера. Я навел справки: как раз в эти часы в центральной церкви кончается вечерняя служба.
— Так! — рявкнул Босс, — если за две недели ваши дела не продвинутся, то вам, товарищ Порогин, придется подать в отставку! Вы свободны.
Порогин, еле волоча ноги от страха, что потеряет работу, вышел из кабинета. Он взглянул на часы, было 11 часов вечера. («Жена уже поела и видит первые сны под двумя пудовыми одеялами) Порогину почему-то стало противно, и он сплюнул.
Не прошел он по улице и нескольких шагов, как рядом метнулась чья-то тень.
«Бля, кошка», — подумал Порогин, как вдруг мощная волна ударила его как обухом в затылок, он врезался лбом в водосточную трубу и лишился чувств. Кровавый огненный шар, прогудев над ним, сделал дугу и скрылся в неведомом направлении. В ночной тишине раздался замирающий хриплый хохот.
Когда Порогин очнулся, он увидел, что окружен людьми в белых халатах. Далее он почувствовал такую боль в анальном отверстии, что неистово застонал.
— Морфий, — распорядился кто-то. После инъекции боль стала менее интенсивной.
— Вас пришли навестить, — раздался приторный голос.
Порогин увидел две красные физиономии: одна взволнованная — его коллеги, Босса, другая, любопытная — его круглозадой дуры-супруги.
— Не буду вам мешать, — корректно вставил Босс, вот только хочу
