магазине нижнего женского белья, велев мне ждать на улице.
После ужина и душа Лаура обняла меня и сказала:
— Ну, дорогой, тебя ждет целая ночь рабства у жестокой и капризной Госпожи. Я хочу почувствовать себя полновластной твоей Госпожой. Ты готов?
— Да, Госпожа моя, — с восторгом ответил я.
— Тогда марш за дверь и стой там на коленях, пока не позову.
Я стоял на коленях перед закрытой дверью. И вот:
— Раб!
Открыв дверь, я обомлел. Как Лаура была прекрасна На ней был персидский халат, полуобнажавший ее груди, на шее ожерелье, на ногах золотые босоножки. Алые губы и макияж дополняли очарование. Она сидела в кресле.
— На колени!
Приказ немедленно исполнен.
— К ногам!
Я подполз к ее божественным ногам.
— Ну, готов ли ты всю эту ночь быть моим рабом, исполнять любые мои приказы и покорно сносить любые наказания?
— Да, да, Госпожа! — в экстазе возопил я.
— Я буду очень больно наказывать тебя за провинности.
— Я готов, госпожа.
— Тогда мое безусловное требование. Как бы несладко тебе ни пришлось, ты не имеешь права закончить игру сам. Она закончится лишь тогда, когда я этого захочу.
— С радостью согласен, Госпожа.
— Подумай, еще есть время.
— Нет, нет, я все решил.
— Ну что ж, — усмехнулась она, — тогда начнем.
И с этими словами она залепила мне звонкую пощечину.
— Раздевайся! Догола! Живее!
Когда я совершенно обнаженный встал перед ней на колени, она приказала:
— Плеть!
Я смиренно принес Госпоже купленную плеть.
— Плеть ты должен приносить в зубах!
С этими словами она зажала мою голову между своими ногами. И мои ягодицы обжег жгучий удар. Да, плеть это не ремень. Я вскрикнул от боли.
— Понял что тебя ожидает?
— Да, Госпожа, — простонал я, полный однако решимости подвергнуться любому истязанию, которое придумает моя строгая Госпожа. Последовало еще несколько ударов плетью.
— А теперь принеси плеть, как должен.
И она бросила плеть в противоположный угол комнаты, затем разжала свои ноги, сжимавшие мою голову. Я пополз за плетью, ощущая на своей заднице жжение от полученных ударов, но эта боль только сильнее заставляла меня чувствовать себя ее рабом. Взяв плеть в зубы, я снова пополз к ее ногам. Она взяла ее у меня и приказала лечь на живот. Поставив ногу мне на голову, сказала:
— Это только аванс. В дальнейшем будешь наказан гораздо строже.
Затем она встала.
— Встать. На колени!
Когда я исполнил приказ, она сбросила свой халат. И вновь рассудок у меня помутился. На ней был маленький кружевной лифчик, почти полностью обнажавший ее великолепную грудь, и маленькие кружевные черные трусики.
— Ну, понял у какой красивой Госпожи ты будешь рабом?
— Да, да, — пролепетал я.
Она дала мне пощечину.
— Кто тебе разрешил поднять глаза на свою Госпожу?
Опусти их вниз и без моего разрешения не сметь поднимать голову и не сметь заговаривать. А чтобы ты лучше это усвоил:
И она трижды ударила меня по спине плетью.
— Ошейник и поводья!
Я надел на себя ошейник, взял в зубы узду, поводья от которой были в руке Госпожи. Велев мне встать на четвереньки, она села мне на спину и хлестнула плетью. И я повез на своей спине прекрасную всадницу. Время от времени меня подгоняли плеткой. Я восхищался тем, как, оказывается, Лаура умеет становиться властной и строгой Госпожой, чувствовал, что постепенно растворяюсь в ее власти. Сделав несколько кругов по комнате, она велела подвезти ее к кровати. Встав с меня, она села на кровать.
— Мне понравилось кататься на тебе. Пожалуй, я награжу тебя. Целуй мне ножку.
Она грациозно протянула мне для поцелуя свою ножку в босоножке, к которой я приник с благоговением и трепетом.
— А теперь,
