будет дальше и сопротивление больше не входило в его планы. Он прикусил нижнюю губу, обнажив ровный ряд бе-лых зубов, и продолжал молча сопеть, время от времени упираясь своим лбом в бритый затылок пацана, что бы сохранить равновесие, когда тот погружал в свой рот его член или яички.
Парень то и дело поглядывал Ване в глаза, словно оценивая как на мальчика влияют его действия. Наконец, видимо решив, что тот готов к продолжению, он оп-рокинул Ваню на спину, поднял вверх его ноги и стащил шорты. Шорты полетели в траву, где уже намокала в вечерней росе одинокая футболка. Парень перевернул Ваню и положил его животом на осину — так, что бы ноги и руки мальчика, свисая с разных сторон ствола, оказались на одном уровне. Сделав шаг назад, он, словно ху-дожник, критически оценил открывшуюся перед ним объемную картину: на заднем плане, переливаясь серебром, резвилась озерная рябь. По бокам в полумраке, ис-кажающем расстояние, виднелись причудливые очертания спящего леса. На перед-нем плане огромная осина тянулась своими ветвями к озеру, словно собираясь ныр-нуть в воду. На ее стволе покачивался мальчуган, золотистая кожа которого, осве-щенная луной, резко контрастировала с узкими белыми трусиками.
Парень подошел к Ване и, раздвинув коленом его ноги, запустил между них ладонь, проталкивая ее к самому теплому месту. Пытаясь сохранить равновесие, Ваня начал быстро перебирать руками и ногами, возбуждаясь тем самым от трения и все более теряя равновесие. Пацан усмехнулся и придержал Ваню, положив ле-вую руку на его затылок. Затем, подумав секунду, он одним быстрым движением сдернул с мальчика трусы, бросил их в траву, и сильно сжав Ванины яички стал внимательно наблюдать, как тот быстро перебирает ногами, словно пытаясь убе-жать от него. Насладившись вдоволь этим зрелищем, парень вплотную придвинулся к Ване, и решительным движением, раздвинув ягодицы мальчика, приставил головку своего члена к открывшемуся отверстию.
В следующую секунду Ваня почувствовал знакомую боль и начал тужиться, что бы скорее пропустить член. Пацан нажимал короткими ритмичными движения-ми, одновременно сдавливая в такт яички мальчика. После пятого или шестого на-жатия сопротивление было сломлено и член провалился вглубь сразу наполовину своей длины. Ваня охнул и вытянулся в струнку, словно пытаясь соскользнуть с не-го. Увидев это, пацан сдал немного назад, сделал короткую паузу и начал снова — аккуратно, но настойчиво входить в мальчика. Через некоторое время поняв, что его партнер действует осторожно, Ваня расслабился и полностью отдался знакомому ощущению.
Это ощущение очень трудно, если вообще возможно, описать словами. Член, словно поршень, медленно продвигается вглубь, заполняет собой все свободное пространство, пресекая последние робкие надежды избежать его вторжения. Он констатирует свою безграничную власть и одновременно наполняет тело огнем тако-го удовольствия, которое можно испытать разве что кончая после недельного воз-держания. Однако, ощущение это, в отличие от обычного оргазма, может длится сколь угодно долго и сопровождается не удовлетворением, а чувством ровно проти-воположным ему. Тревога, ощущение полной беззащитности — вот, что сопровожда-ет удовольствие. Эта сладкая боль перемещается внутри тела вверх и вниз, вверх и вниз, доводя снова и снова наслаждение до его высшей точки, где оно превращает-ся в страдание.
Член пацана был явно длиннее, чем Мишкин, и входил все глубже, заставляя Ваню ерзать от удовольствия и одновременно приводя его в легкую панику. Головка члена, кажется, была уже на уровне Ваниного пупка, когда наконец во что-то упер-лась и остановилась. Ваня осторожно перевел дух — так глубоко в него еще никто не входил. Пацан же продолжал вести себя необычно — вместо того, что приступить к активным действиям, положенным по привычному для Вани сценарию, он
