лучи солнца освещают наш последний с ним оргазм. Проснулись птички, а вместе с ними и отставные офицеры, располагавшиеся в противоположном конце коридора. Не спится старичкам. Чешется, наверное. На улицу повылазили. Утренняя гимнастика, потом перейдут к водным процедурам в Росси. Один перед самым моим приездом допроцедурился. Пять раз нырнул, четыре — вынырнул. С той поры даже старперам запретили купаться. Они же по-прежнему испытывали судьбу. На этот раз все обошлось. Вроде вернулись все. Озабоченные. Старые... Но в наши окна посмотреть не догадались. А то бы точно потом все потопились.
Обнявшись, мы лежали на моей кровати и молчали. Костик уже смирился с тем, что он педик. Кажется, для него это уже и не страшно. Быть может, начинает этим гордиться. Я его больше никогда не увижу. Да и надоел он мне. Хороший малый, но надоел. Он один из тех, кто быстро надоедает. Ни в постели, ни в чем другом нет резерва. Он исчерпал себя. Я его знаю, как облупленного. Знаю, что он скажет сейчас, а что — на прощание. Какие письма потом будет писать. Мол, сломал я ему остаток жизни, теперь ее без меня он не представляет. И все в этом духе. Я даю ему неправильный домашний адрес и телефон. Костик, милый, все обойдется. Ты быстро меня забудешь. Новые впечатления, как ластик, сотрут старые. Огради тебя Бог от всего дурного в этой жизни. Ты женишься, у тебя будет куча таких же милых, как ты, деток. Будешь работать на них день и ночь, сделаешься самым счастливым человеком на свете. А меня забудь. Как сон, как утренний туман. Так будет легче. И я тебя забуду. Быстро забуду. Чем быстрее найдется ластик... Пока же буду ходить на наше с тобой место, и мне будет грустно. Но ластик найдется. Вот только пройду обследование, сразу ударюсь в его поиски. Ты нежно целуешь меня. Твой язык плавно скользит внутри. Это наш последний поцелуй. Всё!
