Дай другим поиграть! — пьяный мужик хлопнул меня по спине.
Вдруг над моей головой завыла сирена. Блин, я годами ждал этого — реальный джек-пот, а не жалкий стольник. Если только... ой, бля, — а если они решили, что я пытаюсь мухлевать! Хотя как можно мухлевать с игровым автоматом?
В панике я быстро развернулся, готовый с боем вырваться из казино. Но как раз тогда, когда мне нужно было действовать как можно быстрее, мой вращающийся стул заело. Похоже, ночь превратилась в один бесконечный кошмар.
— О, миссис Ганхаузер, не нужно вставать, — миниатюрная блондинка — официантка поспешила в мою сторону.
Очевидно, это была не моя сирена, а автомата, который стоит за мной. Когда Вероника, ее имя было написано на бэйдже, приколотом к блузке, подошла ближе, моя интуиция сказала, что пора уходить. Похоже, у меня уже крыша поехала, и чужой выигрыш — это хороший сигнал, что надо завязывать. Я уже слишком долго сижу здесь, потратил кучу денег и еще больше потрачу, если останусь в казино.
Привет, я останусь с вами, пока не придет кто-нибудь из администрации, — как-то все странно — Вероника остановилась возле МЕНЯ, положила свою изящную руку на МОЕ плечо и разговаривала со МНОЙ!
— Мнэ-э?
— В счастье свое не верите, верно? — улыбаясь, спросила блондинка. — Ну да, джек-пот на четырнадцать тысяч долларов, от такого и спятить не долго. Хотите, чтобы я позвала мистера Ганхаузера?
Она махнула рукой в сторону соседнего зала, отделенного от нашего белой аркой.
— Думаю, он сейчас играет в блекджек.
О чем это она говорит? За кого она меня принимает? Ничего не понимая, я снова посмотрел на «бандита» — двух синих семерок и двойного алмаза в окошках не было. Нет, я увидел ТРИ двойных алмаза!
— Как же так, — прошептал я. — Этого не может быть.
— Я знаю, — снова улыбнулась Вероника. — Когда так везет, то сначала очень трудно в это поверить, не так ли?
— Нет, все совсем не так, — медленно, сражаясь за каждый дюйм, я повернулся к ней.
Черт возьми! Что со мной произошло?
— Дженис! — внезапно меня заключила в объятия трехсотфунтовая туша мужского пола, благоухающая дешевым одеколоном. — Ты сделала это, крошка!
Мужик прижался своим потным лбом к моему лбу и снова завопил...
— Ты сделала это, крошка!
— П-пошел вон! — с отвращением я оттолкнул его и замер; у меня были не руки — ручищи, пальцы раздулись, по меньшей мере, втрое, но, кроме того, на каждом из них (за исключением больших пальцев) было по три дешевых кольца с огромными кусками стекла на месте драгоценных камней.
Меня слегка замутило, я снова взглянул на свои ручки — огромные, трясущиеся от жира запястья, украшенные безвкусными браслетами из поддельного золота. Кстати, эти руки были толще моих бедер!
Мне не следовало дальше осматривать себя — и так ясно, что это не мое тело, однако, остановиться я не мог.
— Думаю, ей просто нужно прийти в себя, — сказала Вероника, — Вот увидите, сэр, сейчас с ней все будет порядке.
В порядке? В порядке? Нет, со мной определенно НЕ ВСЕ В ПОРЯДКЕ! Я посмотрел вниз, и обнаружил у себя три лишних подбородка, обвисшие сиськи великанских размеров, пузо, легко вмещающее автобус, бедра, которые и не смогли бы и три человека обхватить, ножищи, примерно пятнадцатого размера, и в довершении всего на мне было платье, которое обязательно бы купила себе корова, будь у нее деньги. Короче, я стал представительницей малоизученного вида — кит сухопутный уродливый!
Но... В голове у меня сейчас вертелась только одна мысль... где МОЕ тело?
— Где... — я сделал глубокий вдох, — где он?
Все еще пытаясь успокоить моего обиженного в лучших чувствах супруга, Вероника спросила...
— Кто?
Проклятье, как ей объяснить?
— Молодой парень, — ответил я,
