— Семь.
— Король.
— Еще семь.
— Король.
— Король.
— Семь.
— Отбой.
— Ага...
Баста перевернула карты и переглянулась с Копушей. Та ответила своим коронным взглядом — оливки в собственном соку, без косточек.
— Девятки есть? — спросила Баста.
— Ну, ну, полегче! — возмутился Клещ. — Хорош болтать!
Тапир шмыгнул одобрительно. Не хрен, мол, переговариваться. Все-таки, два на два играем...
— Ладно, мальчики... — Баста обмахнулась картами, как веером... — Ловите девятку.
— Валет, — буркнул Тапир.
Копуша томно пошевелилась. Стало понятно, что валеты у нее водятся, и не один.
— Еще девятка, — бросила Баста.
— Туз.
— Копуша, огонь!
— Вот, — Копуша неловко разложила своих мальчиков.
— Блядь, — сказал Тапир.
— Нет такой карты, — сказала Баста.
— Беру.
— Отлично. Копуша, вали Клеща.
Копуша застенчиво положила на стол туза. У нее оставались еще две карты. Тузы, конечно, с козырным. Копушиным тихим омутом был ее фантастический пер в картах.
Клещ, понятно, взял и этого туза, и следующего, и, наконец, козырного. После чего Баста бросила в Тапира тремя дамами. Мужики пролетели со свистом.
— Вперед, мальчики. А мы пока накатим по маленькой.
Баста налила всем по глотку водки. Копуша застенчиво смотрела на Клеща, который снимал брюки. Тапиру повезло больше, у него оставалась в запасе майка. Девочки сидели почти одетые, расставшись только с мелочевкой.
— И почему мужики так любят семейные трусы?. задумчиво спросила Баста, уставившись на Клещевы ромашки. — В нормальных хозяйство не помещается?
— Неа, — приосанился Клещ, положив одну бледную ногу поверх другой.
— Щас поглядим, — улыбнулась Баста. У нее была чудесная улыбка, которая отбеливала любую сальность, вылетающую из этого видавшего виды ротика.
Однако следующую партию девочки продули. Потом еще одну. Баста улыбалась, расстегивая кофту. Копуша сидела пунцовая, смотрела в пол и стеснялась своей огромной груди. Тапир так и прикипел к ней глазенками. Клещ спрятался за картами, и только на лужайке с ромашками появился бугор, будто некий крот решил выбраться на волю.
Дед вздохнул и затих. Три австралийца по радио лечили весь мир от лихорадки, подхваченной в субботу вечером. Баста открыла еще бутылку водки и разлила всем по щедрой дозе.
— Ну, что, — сказала она. — Ва-банк? На все оставшиеся тряпки?
— Запросто, — сказал Клещ, готовый расстаться с трусняком хоть сейчас.
Копуша и Тапир переглянулись. Неизвестно, о чем подумала Копуша, но по тоскливому взгляду на дверь стало понятно, что ей очень хочется в ванную. Тапир, который при одежде был вальяжен и осанист, голым становился похож на тесто, из которого можно скатать и выпечь двух, а то и трех поджарых, мускулистых Клещей.
Выпили, сдали карты.
Партия пошла вяло. Сказывалась водка и отвлекающие моменты. Отбой шел за отбоем, пока Баста и Клещ не остались с пустыми руками. Тапир, у которого на руках было форменное говно, обреченно пошел с непарной бубновой десятки. Баста, которая неплохо считала карты, была очень удивлена тем, что Копуша ее взяла. Она выразительно поглядела на подругу, но промолчала. И уже не удивилась, когда Копуша прибрала к рукам остальной мусор, от которого могла отбиться с закрытыми глазами.
Сказано — сделано. Девочки сняли с себя то, что оставалось. Копуша скукожилась, положив ногу на ногу и прикрыв грудь руками. Баста сидела, откинувшись назад, по пляжному грелась под взглядами. У нее был красивый живот, шелковистый пах и стройные ножки.
— Ну, что, — сказала Баста, — так и будем сидеть?
— А что, — хихикнул Тапир, — хорошо сидим.
— Никто не предложит дамам выпить? И
