опытная женщина?
— Это, как игра на сцене в школьном театре, только пьеса называется . Первый и самый главный урок — никогда не теряй уверенности в себе, ты хозяйка положения. Остальное дело техники. Итак, приступим?
— Сама напросилась, поздно отступать, я твоя примерная ученица, подружка. Пэм откинулась на спинку дивана, положила руки на колени и в ожидании замерла.
— Так, для начала, вот что скажу я тебе подружка: прекрати стесняться своего обнаженного тела. Твоё тело — это твоё основное оружие. Научись раздеваться перед ним, не как школьница у доктора, но и не как проститутка. Чувствуй эту грань. Давай попробуем прямо сейчас. Вставай, вставай, нечего бояться — меня-то ты уже видела голой.
Пэм поколебалась мгновение, решительно поднялась с дивана, стала прямо напротив меня, расстегнула пояс на джинсах, вытащила кофту, скрестив руки, быстро стянула её через голову. Потрясла головой из стороны в сторону, поправляя волосы. Постояла в нерешительности, посмотрела на меня, медленно расстегнула замок на джинсах, ещё немного помедлила и начала спускать их вниз.
— Медленнее, это самый эротичный момент, потяни резину немного, не показывай всё сразу, оставляй какую-то тайну, недосказанность, не превращай процесс раздевания в рутину. Будь изобретательна, мужчины от этого тащатся.
Пэм повернулась ко мне задом, спустила джинсы до лодыжек, слегка при этом повиляла попкой, плотно обтянутой простыми белыми трусиками. Повернула голову ко мне, в ожидании одобрения.
Пэм, только не делай этого с Дэйвом в первый раз, а вообще для начала не плохо, — похвалила я.
Пэм разогнулась, повернулась ко мне лицом, собираясь продолжить. На ней ещё оставались совершенно незамысловатые трусики и лифчик.
— Конечно, скорее всего, ничего иного из белья у тебя нет, а ведь это твоё оружие номер два. Знаешь, как мужики тащатся от всяких этих кружев, подвязок и бантиков! Завтра же поведу тебя по магазинам, купим тебе приличные для таких случаев вещи.
Пэм завела руки назад, дотянулась до застёжки, расстегнула её и, спустив бретельки, продолжала так стоять, зарывая грудь.
— Медленно повернись ко мне спиной, сними лифчик, закройся руками и повернись ко мне опять. Давала я Пэм свои наставления.
Она сделала, как я велела и стояла передо мною в одних трусиках, держа руками грудь. Продолговатые, с большими сосками, торчащие в стороны, её груди никак не помещались в ладошках.
— Погладь их, приподними, обе вместе и каждую по отдельности. Урони, пусть подвигаются — зрелище это великолепное.
Пэм, сначала скованно, а потом всё смелее и смелее начала играть со своими голубками. Сжимала между польцев соски, сдавливала и расглаживала, мяла эти не совсем обычной формы как бы перетянутые невидимой ниткой, свои удвоенные полушария.
— Вот видишь, тебе самой нравится, смотри: уже и потекла, — заметила я тёмное влажное пятно в самом низу, где сходятся ноги.
Пэм инстинктивно сжала ноги, закрыла руками низ живота и быстро отвернулась.
— Ой! — тихо пискнула она.
— Сзади ещё больше заметно, — засмеялась я, — прекрати прятаться!
Пэм присела на корточки, и закрыла лицо руками.
— Это хорошо, всё так и должно быть, разве ты забыла, что случилось со мной в клубе? Давай, не остонавливайся, совсем немного осталось, снимай трусики.
Пэм встала, лицо было залито краской, в глазах блестели слёзы. Косо посмотрела на меня, оттянула и поправила резинку трусиков, засунула кончики пальцев под резинку, растянула её, переместила руки назад, выпятила зад и приспустила трусики, обнажив крепкие, как мячики полушария ягодиц. Стоя ко мне задом, нагнулась ещё ниже и стянула резинки до колен, вывернув трусики на изнанку, высставив их влажную промежность на моё обозрение. Потом перегнулась пополам, спустила их медленно по ногам, до
