сопротивления. Я ждал, что Саньке станет больно, но он только выгнул спинку и почти мурлыкал.
Все закончилось неожиданно быстро. В какой-то момент Санька вдруг вытянулся, сжал мой жезл, и лег на полок раскинув в стороны руки. Я последовал за ним. Вдруг голова пошла кругом, в глазах вспыхнули разноцветные огни и я почти потерял сознание.
Через некоторое время я стал медленно приходить в себя. Все это время Санька, не шелохнувшись, лежал подо мной. Медленно соскользнув, я лег рядом и поцеловал его в затылок. Положив руку ему на спинку, прошептал на ухо: «Спасибо! А теперь я хотел бы сделать приятно и тебе!» Санька приподнял голову и, взглянув на меня озорными, смеющимися глазами произнес нежно, но как бы извиняясь: «Уже!». В доказательство он приподнял животик и продемонстрировал мне лужицу, происхождение которой сомнений не оставляло.
А дальше были долгие объятия и поцелуи вперемежку с ласковыми словами, на которые мы не скупились.
Понятно, что на сам процесс помывки времени, а главное сил, у нас уже не осталось. Но все-таки, бросив несколько ковшей воды на каменку, мы добросовестно высекли друг друга березовым веником, а когда выскочили в прохладу предбанника, то едва справились с навалившейся на нас сонливой расслабленностью. И почти не одеваясь, мы отправились в домик, где нас ждал ужин.
VIII
До сих пор не перестаю удивляться, Санькиной способности много есть и без особого ущерба для здоровья! Он удивительно проворно принялся «метать» в себя наши скромные съестные припасы. Ему нисколько не помешало ни съеденное недавно варенье, ни выпитый у соседей компот. А мне почему-то совсем не хотелось есть, зато огромное наслаждение я испытывал от созерцания жующего Саньки.
Когда очередной продукт исчезал в его «недрах», я немедленно пододвигал поближе следующий. В итоге, опустошив на три четверти наши запасы, он довольно похлопал себя по пузику, и почти прошептал: «Спасибо!» Мне тогда вспомнился почему-то волк из одного известного мультфильма, который в завершении тайной трапезы непременно хотел спеть! Но мое прожорливое «Чудовище» не могло даже дышать, как следует, а не только петь и клубочком покатилось к приготовленной кровати.
Он юркнул под одеяло и, привалившись к стенке, похлопал ладонью по свободному месту, но я прежде убрал со стола следы его пиршества и лишь после этого медленно начал раздеваться. Все это время Санька, тяжело дыша, хлопал глазами, но открывались они все реже и реже. Когда же я улегся рядом, он тут же уткнулся носиком мне в плечо и, сладко зевнув, вскоре ровно засопел.
Стало очень спокойно на душе, сон приятным теплом обнял меня: Но не тут то было! Через некоторое время Санька перекинул через меня одну ногу, и на мгновение усевшись сверху, лихо перекинул вторую, успев при этом получить от меня шлепок по попке. Видимо организм решил припомнить ему то насилие, которое он над ним учинил. Вскоре он вернулся на место, проделав туже трехактную операцию и получив очередной шлепок.
Так продолжалось всю ночь, и под утро я чувствовал себя скакуном, которого всю ночь то оседлывали, то тут же покидали, чтобы снова повторить ту же операцию. Видимо под утро «скачки» прекратились, потому что остаток ночи я проспал спокойно.
IX
Разбудили меня лучи солнца и истошный кошачий крик. Я бросился к окну. За окном был огород, теплица, пугало все, как и раньше, но посреди всего этого стоял Санька, держа в руках пестрого, как будто покрашенного неизвестным художником в состоянии сильного алкогольного опьянения, соседского кота. Кот, видимо, был совсем не против вцепиться в наглую мордочку моего «Чудовища», а тот грозил ему свободным кулаком.
То, что произошло дальше, было для меня полной неожиданностью. Санька вдруг начал бешено вращать рукой. Но не той которой грозил, а совсем напротив, и котик вынужденно завращался тоже. Я не знаю, что испытал кот в полете, но я
