Мы с мамой возвращались от тетки с пасеки. Мне тогда было 14 лет, маме 37. Мы выбрали путь напрямую через сопки. Дорога была короче обычного, но как я понял немного опаснее. Лихие люди скрывались в этих местах — бежавшие зеки. День был жаркий, столбик термометра поднимался выше 30 градусов. На маме был легкий сарафан, я одет как все мальчишки летом в шорты и майку. Шли быстро, как будто бежали от чего-то, но было довольно весело, шутили, собирали попадавшуюся землянику. Когда мама наклонялась за ягодами, я норовил заглянуть ей под сарафан, чтобы увидеть ее тугую, высокую грудь. Мама заметив это улыбалась и не пыталась скрывать показывающихся загорелых грудей. Я покраснел, было все-таки стыдно и непонятно — почему мама даже не сделает замечания.
Вдруг мы услышали:
— Куда путь держим, уважаемые?
Мама вздрогнула, остановилась. Из кустов, справа вышел бородатый мужик, весь в синих наколках. Мной овладел страх, хоть я и не понимал, чего опасаться.
— Может нам по пути?
— Здравствуйте, — дрожащим голосом сказала мама, — может и по пути.
— А ты, сука, что же не боишься здесь одна шастать? Или не трахает никто?
Мать молчала. Бородатый подошел ко мне и внезапно схватил рукой промеж ног и стал тянуть меня вверх. От резкой боли я заорал, мама бросилась к нему что-то крича и пытаясь оторвать его руку от меня.
Зек меня оттолкнул в сторону и сказал:
— Так, раздевайтесь оба.
Мне было так страшно и больно, что без промедления я стягивал с себя одежду. Мама плакала и стала снимать с себя сарафан. Находясь в шоковом состоянии, я внезапно возбудился и стал с интересом наблюдать, как выглядит моя мамочка голой, понимая, что может быть — это последняя женщина, которую я вижу обнаженной. Мама была женщиной в теле, любой смотря на нее обращал внимание на ее, может слишком большую при узкой грудной клетке, грудь. Попа была немного толстовата, но при узкой талии довольна соблазнительна.
— Что, бляденыш, мамулю голой не видел?
— Видел.
— Что в ванной подглядывал?
— Нет, она меня с собой спать брала.
— А, что, она голой спит?
— Нет, я смотрел как она перед сном переодевается.
— А ты трогал ее за жопу-то?
— Так чуть-чуть.
Он заржал:
— Как чуть-чуть?
— Ну, как будто нечаянно.
— Теперь можешь подойти и трогать ее сколько хочешь.
Я стоял.
— Что интерес потерял? Так сука подошла к своему выблядку. На колени. И соси у него.
Мама молча подошла, встала на колени и взяла мой стоявший член в рот. Я никогда не чувствовал такого. Мужик сломал прут на кусте и стал в такт материным посасываниям бить ее прутом по заднице. Мать вздрагивала при сильных ударах. Через несколько ударов я обильно кончил ей в рот. Зек ударил ее по затылку и мать упала на четвереньки, лицом врывшись в землю. Он достал свой не малых размеров напряженный член и стал засовывать ей в покрасневшую задницу. У него это не получалось.
— Ну-ка подойди сюда, — обратился ко мне наш мучитель. — Вставай раком и лижи маме жопу.
Я стал лизать маме анус, чувствуя сладострастные подрагивания ее бедер. Вдруг резкая боль, бородатый начал хлестать меня прутом по спине, попе, голове. Ткнул меня ногой, я перевернулся на спину, и тут же получил удар прутом по промежности. Поджав колени к груди, я откатился в сторону и услышал глухие удары. Это он бил ногами мать по пятой точке.
Очнувшись я увидел, что он сидит на бревне, а мама сосет его член. Лицо мамы было в земле, крови и его сперме.
— Веселей-веселей сука! Ну-ка скажи тебе нравится сосать?
Мать освободила рот, отдышалась и сказала:
— Да, очень. Можно я еще пососу?
— Давай-давай. Чего очнулся, спросил он обращаясь ко мне. — Подойди и засунь мамочке в жопу руку.
Я подошел, встал рядом с маминой задницей на колени и
