то, что не должно было попасть на глаза падкого на запретные плоды мальчишки. А Марк, притащив с собой после школы приятеля и отправив младшую сестренку к подружке, доставал из давно обнаруженного им тайника запретные кассеты и журналы, и, чрезвычайно довольный собой, спокойно смотрел в компании Джорджа на голых красавиц или на жуткие кровавые сцены. А потом они вдвоем складывали позаимствованные вещи в тайник, настолько точно распологая их в былой последовательности, что их искусству позавидовал бы любой детектив. Подобные фильмы их чрезвычайно забавляли. Это была их с Марком тайна. А потом Джорджу снились кошмары, и его родители все не могли понять, почему их спокойный, уравновешен — ный, благополучный мальчик частенько спит при включенном свете. Зато Марку все чаще снились сны совсем другого содержания. Подобное самообразование очень скоро принесло свои плоды-уже через год он вовсю увивался за девочками, а чаще они сами увивались за ним, потому что Марк был одним из лучших футболистов школы. Кроме того, он выглядел довольно развитым физически для четырнадцати лет, в отличае от Джорджа, который благодаря изиащному сложению, слишком смазливо — му для мальчишки лицу и огромным печальным голубым глазам, сияющим из-под отросших темных локонов, больше походил на девочку. Фильмы, которые они смотрели с Марком, он находил забавны — ми, но не более. Как и отношения с девочками. Марк по-дружески посмеивался над другом, считая, что он не дорос до девочек или просто стесняется их. И уж полное недоумение у него вызывали обиды Джорджа, если он отправлялся гулять с подружкой. «Ты, как собака на сене, ни себе, не людям!» — возмущался он, глядя на расстроенного чуть ли не до слез друга;"Сколько раз я предлагал тебе пойти на двойное свидание? Ты всегда отказываешься, а потом обижаешься!» Джордж и сам себя не понимал, он только чувствовал, что девочки ему совершенно безразличны и что он отчаяно ревнует к ним Марка, который стал таким красивым! Марк был самим совершенством в глазах Джорджа — прирожденный лидер, смелый, сильный, отчаяный, и... красивый! Он выглядел старше своих четырнадцати лет, в то время как Джорджу можно было дать не больше двенадцати. После тренировок, в душе, он все чаще завороженно смотрел, как Марк встряхивает мокрыми белокурыми волосами под прохладными упругими струйками душа; все чаще он не мог оторвать взгляда от загорелого тела с начавшими угадываться в его мальчишеской гибкой фигуре мускулами; любовался его стройными ногами и... Джордж с ужасом понял, если Марка тянет к девочкам, то его тянет к Марку. Желание проснулось в нем, но не так, как у всех его сверстников. Он понял, что для него привлекательно только мужское тело и что он не иначе как влюблен в Марка. Вместо желания обладать женским телом он хотел, чтобы им обладали; он сам хотел принадлежать мужчине. Во всяком случае, он так чувствовал, и ничего не мог с собой поделать. Эти мысли шокировали и пугали его, а желание быть девочкой с каждым днем усиливалось, и вскорее он начал совершенно подсознательно, а затем и сознательно перенимать и копировать их поведение. И тогда Джордж понял, что он — самый настоящий гомосексуалист. Одна только мысль об этом казалась ему невыносимой — он боялся и думать о возможной реакции родителей, Марка, однокласников и всего мира на подобный факт. Джордж хорошо знал, как большинство людей относятся к геям. Но самым трудым было признать себя, Джорджа Доусона, извращенцем. «Как только все узнают, они навсегда вознинавидят меня, все. Я останусь один, наедине со своим горем. Уж лучше держать это за семью замками и никогда, никогда не снимать маску!» — думал Джордж, и его сердце разрывалось от боли и страха. Всеми силами он старался перебороть и скрыть свою порочную наклонность, которая наоборот, усиливалась с каждым днем. Особенно трудно ему было с Марком. Джордж больше не мог выносить
