алкоголик.
Когда она ставила стакан на столик, поезд неожиданно дернулся, и мать, не удержавшись на ногах, упала на Билли.
При этом ее вытянутая вперед рука угодила юноше прямо между ног.
Эти несколько секунд пока рука матери касалась его члена, показались Билли вечностью. Наконец, она отпрянула от него и, покраснев, с волнением спросила: «Ой, извини, милый. Я не повредила тебя?»
Нет, нет, мам все в порядке!»
Билли налил виски себе и выпил, стараясь скрыть собственное волнение. В течение некоторого времени они оба молчали. Поезд быстро набирал скорость. Мать взяла его руку в свою, и вновь начала говорить о разводе.
Билли слушал ее, потягивая спиртное. Когда она вновь заплакала, волна жалости поднялась в юноше, и он обнял мать, утешая. Наконец, она успокоилась и затихла. Отодвинувшись от сына, она молча смотрела в окно. А юноша смотрел на нее. Несмотря на подавленное состояние, она выглядела удивительно красивой в свои сорок семь. Длинные шелковистые рыжие волосы струились по ее плечам. Ее прекрасное лицо подошло бы для обложки журнала мод.
Со стыдом, он восхищался ее большими полными грудями, туго оттягивающих под своей тяжестью, ткань платья. У нее были длинные стройные ноги, широкий округлый зад. Нет, его отец воистину был глупцом, оставив ее. Она была чертовски привлекательной и сексапильной женщиной. Мать, наверное, уже в десятый раз сказала, что теперь не доверяет больше ни одному мужчине кроме него. Это было приятно. Он чувствовал себя ее защитником и утешителем.
Наконец, она отвернулась от окна и налила себе еще глоточек виски. «Ты будешь?» — спросила она сына, улыбаясь.
Да немножко.
Они выпили. Мать, прижавшись к сыну, опять начала тихо плакать.
« О, я — так рада, так рада, что ты со мной. Я была так одинока и так несчастна. Теперь я чувствую себя в безопасности рядом с тобой, мой мальчик»
«Ах, мама, милая я так хочу помочь тебе!» — ответил Билли с искренностью и теплотой.
Мама нежно поцеловала его в макушку.
О, спасибо тебе мой милый, если бы ты знал, как важна мне сейчас твоя поддержка!»
Они надолго замерли в нежном объятии. Наконец, мать, серьезно посмотрела на него и несмело произнесла: «Билли, милый, скажи, а смог бы ты... В этот момент в дверь громко постучали. Раздался голос проводника: «Вагон ресторан открыт! Желающие могут идти обедать».
Когда он ушел, Билли спросил мать: — «Ты, что-то хотела сказать?»
«О, нет, ничего» — слабо улыбнувшись, ответила мать — «ничего такого, что не могло бы подождать». «Хорошо, тогда пойдем обедать. Я голоден».
— «Я тоже, пойдем поедим».
Добираясь до вагона-ресторана, мать и сын то и дело сталкивались друг с другом в узком коридоре мчащегося поезда. Мать весело смеялась и шутила про их неуклюжесть. Это так не вязалось с ее прежним, печальным настроением.
Мать чинно вошла в ресторан, опираясь на руку сына, он не мог не заметить, как она гордилась этим. Когда они уселись за столик, мать вновь нежно взяла его за руку: «Ты мой единственный мужчина, теперь».
Билли почувствовал себя неловко. Ее слова можно было трактовать очень широко.
Наконец им подали обед, и Билли облегченно вздохнул,
занявшись едой.
Они довольно долго сидели, мирно беседуя и потягивая виски. Билли почувствовал, как его начало клонить ко сну.
Наконец, он не выдержал и сказал.
Мам, я очень устал сегодня и хочу спать. Ты не возражаешь, если я вернусь в купе».
«О, так скоро!» — огорчилась она... «Слушай, я могу заснуть прямо за столом».
«Хорошо, иди, я скоро вернусь, только еще пропущу стаканчик».
Мам, ты и так много выпила сегодня.
«Не волнуйся, я знаю, что я делаю. Иди ложись спать!» — и она мягко чмокнула сына в щеку.
Пошатываясь, Билли добрался до купе. Он устало разделся и нагишом рухнул в кровать не в силах даже натянуть пижаму.
Через несколько минут юноша спал.
Билл проснулся оттого, что кто-то
