Примерно через две минуты она упала на землю, раскинув передние лапы. Ее зад был немного приподнят. Испокон веков этой позицией львица говорила своему партнеру: «Оседлай меня — НЕМЕДЛЕННО»
Я задержал свой нос под её хвостом чтобы исследовать ее феромоны. Она была готова к совокуплению. Я взглянул на ее влагалище — влажное, открытое. Я поднял свою косматую голову. Почувствовав это, львица посмотрела на меня.
«Ты абсолютно уверена, что хочешь этого?», твердо спросил я.
«Да, ДА!»
Я положил свои лапы на её бока и изогнул поясницу, чтобы достать ее. Уже на втором толчке я почувствовал, как я туго вхожу в мою пушистую подругу. Я сделал движение поясницей, входя в нее еще глубже, и она резко выдохнула воздух.
«Ты в порядке?», поинтересовался я, останавливаясь с членом глубоко внутри нее.
«Да, да... Ты такой... большой как Муфаса, но как-то тебе... я не знаю, удается доставлять огромное удовольствие»
Я непроизвольно делал такие же движения, какие доставляли наслаждение Сараби. Она была первой моей львицей, и я с самого начала поклялся себе, что обязательно доведу её до оргазма. Я слушал её учащенное дыхание, чувствовал содрогания её пушистого тела. За те два года, что она была моей любовницей, я отточил своё умение. Очень просто кончить для льва — его оргазмы коротки и быстро проходят, унося наслаждение (хотя, обычный лев может кончить едва ли не сотню раз в период спаривания), но львица кончает долго и сильно. Трудно довести её до оргазма, но это возможно каждый раз, если ты, конечно, думаешь не только о себе. Собственно говоря, я и был хорош лишь только в любви, в те годы.
«Долго практиковался,» — ответил я, продолжая совокупление. Она стала дышать с присвистом, тяжело; вскоре я почувствовал, что её вагина начала сокращаться. Первые несколько раз, влагалище львицы будет сокращаться из-за коротких, жёстких волосков на пенисе льва. Эти волоски — их несколько сотен, — они раздражают нежные ткани львицы, что приводит к стимуляции овуляционной функции. Необходимо делать это 150—200 раз каждый год, чтобы достигать беременности. Спаривание под конец превращается в выматывающее действие, длясь около 2—3 дней. Самец, обычно, может направить волоски так, чтобы эти рефлекторные сокращения вагины доводили бы львицу до оргазма. Глубокое, сильное мурлыканье Сарафины подсказало мне, что я близок к цели. Я увеличил быстроту толчков, в то же время уменьшая их амплитуду. Сарафина замяукала, выгибая спину ко мне навстречу, стараясь прижаться. Она заскребла землю лапами, будучи на финишной линии. Внезапно, она начала мурлыкать и мяукать — почти рычать — одновременно. Я чувствовал сильные её сокращения. Она кончала, дрожа всем телом, и я тоже, не в силах вынести сжатия её вагины. Я обхватил задними лапами её бёдра и вонзил свой член в нее до конца, сквозь тугие кольца сокращающихся мускулов, схватив зубами её за загривок, не кусая, а просто удерживая, и струя за струей, мое семя заполонило её.
Когда её оргазм прошёл, она повернула голову и посмотрела на меня. Это сигнал самцу слезть. Некоторые львицы могут зарычать или даже укусить его. Сарафина ничего из этого не сделала, но явно против своих инстинктов. Я извлёк свой пенис из глубин её тела и отступил в сторону, ложась рядом с ней. Она опустила голову к моей гриве, зарылась в неё носом и заплакала.
«Спасибо, Така,» — произнесла она. — «Не знаю, что бы я делала без тебя». «Всё в порядке,» — ответил я. — «Я рад быть полезным...» Судя по положению солнца, был всего лишь полдень.
«Не знаю, где ты научился так заниматься любовью, Така» — сказала она, — «но любая львица была бы счастлива быть с тобой»
Я почувствовал прилив сил. Наконец-то, кто-то говорил мне, что я был нужным.
«Мы с Сараби много практиковались,» — всё, что я смог вымолвить в ответ.
Мы поднялись минут через пять и повторили всё сначала. Когда лев и
