Глава 1
В течении последних пяти лет бабушка чувствовала себя все хуже и хуже. Я была на последнем курсе колледжа, когда она умерла. Это известие очень расстроило меня, и я быстро собрала вещи и отпросилась на неделю, чтобы присутствовать на похоронной церемонии.
В соответствии с обычаями, людей, умерших естественной смертью сжигают на костре, где топливом служат сандаловые дрова, а затем прах развеивают над священной рекой. А на седьмой день после смерти проводится особый ритуал воздаяния посмертный почестей усопшему. Готовится еда из риса и оставляется в особом месте, чтобы вороны и другие птицы могли беспрепятственно полакомится ею. Считается, что вороны — это наши далекие предки, и пища приготовленная для них символизирует неразрывную связь между поколениями. Если вороны долго не прилетают к еде — значит, предки за что-то рассержены на нас. И поэтому после того, как еда приготовлена, надо постараться привлечь к ней птиц. Особенно плохим знаком считается, если вороны вообще не показываются в этом месте, — то есть предки вообще отвернулись от нас.
Когда я приехала, то мне вменили в обязанность принимать гостей, которые прибыли, чтобы выразить свое соболезнование. Остановилась я в бабушкином доме, и собиралась пробыть, пока не будут выполнены все соответствующие ритуалы, потому что, только тогда похоронная церемония будет считаться законченной. Кроме меня в небольшом деревенском доме еще была куча родственников, соседей и слуг. Поскольку все происходило в деревне, и никакого газа проведено не было, то еду приходилось готовить при помощи угля и дров. Я к этому не привыкла и скоро обнаружила, что, мягко говоря, не справляюсь с ситуацией. К счастью, мои тетушки и соседки взяли все основные обязанности на себя, а мне осталось лишь помогать им.
По соседству с бабушкой жила женщина лет сорока. У нее было двое детей, а муж работал на нефтяную компанию в Персидском заливе, поэтому в деревне их семья считалась очень зажиточной. Гита (так ее звали) здорово помогла мне, она почти весь день проводила у нас дома, и возвращалась к себе только поздно вечером. Мы очень скоро подружились с ней — она даже велела мне называть ее тетушкой — вместе готовили еду для гостей, подавали им чай, мыли посуду. Гита была очень веселой и всегда отпускала какие-нибудь остроумные шутки по поводу гостей. Еще она постоянно рассказывала мне все деревенские сплетни, так что рядом с ней мне никогда не было скучно.
Через два дня мои родители уехали, пообещав вернуться к началу церемонии. Так что я осталась, как бы, за главную.
Работа на кухне всегда была очень утомительна, но в тот день я особенно выложилась. Мое платье испачкалось и насквозь промокло от пота. За возможность принять ванну, я была готова отдать все, что угодно. Однако самой большой проблемой было то, что деревенские женщины мылись в реке все вместе, и мне, девушке выросшей в городе, даже сама мысль о такой совместной помывке казалась дикой, и я всегда старалась вымыться одной. Но днем это едва ли было возможно — рядом всегда плескалось несколько кумушек, поскольку я считалась первой красавицей в семье, а, кроме того, была городской девушкой (ума не приложу, чем городская девушка в голом виде отличается от деревенской). Поэтому мне приходилось мыться уже поздно вечером. Но сейчас терпеть до темноты не было никаких сил, поэтому я спросила у Гиты, не знает ли она какого-нибудь уединенного местечка, где можно было бы спокойно помыться. Но она, просияв, и пригласила меня к себе домой, поскольку у нее есть самая настоящая ванная, как в городе. При этом Гита добавила, что предпочитает мыться вместе с другими женщина, поскольку сразу же узнаешь самые свежие деревенские новости. Я с облегчением вздохнула и с удовольствием приняла ее приглашение, мечтая о том, что скоро я приму настоящую ванну, а не буду ждать вечера, чтобы
