Почему-то исследователи истории марксизма мало останавливаются на вопросах секса в пролетарском учении, хотя в «Манифесте Коммунистической партии» целая глава посвящена рассуждениям: «Как будем делить женщин?»
Подметив такую черту девушек, как любовь к роскоши и богатству, основоположники за кружкой баварского пива пришли к трезвому заключению, что, лишив буржуев частной собственности, они тем самым лишат их необходимых свойств, по которым женщины предпочитают спать с богатыми, в ущерб бедным.
Была выдвинута в высшей степени замечательная идея, что женщин надо делить не по количеству наличного капитала, а по справедливости, или в крайнем случае поровну.
Надо быть круглым дураком, чтобы не проникнуться идеями марксизма, когда дело дойдет до баб.
Становится очевидным, что все социальные потрясения, в особенности революции, имеют в своей основе половую неудовлетворенность. Ну скажите, разве человек, регулярно живущий половой жизнью, пойдет на баррикады стрелять в людей, также регулярно живущих половой жизнью? Сомнительно.
И теперь ясно, почему Ленин стал вождем мирового пролетариата. Я бы с такой страшной женой вообще бы повесился!
Справедливость слов доказывают и лозунги революционно настроенных масс, призывающие в первую очередь обобществить землю, во вторую — фабрики, а в третью — женщин.
Как правило, обобществление заканчивалось на уровне вождей. Однако, и рядовые бойцы партии стремились не отстать в деле экспроприации женщин, оставшихся после бегства буржуев и дворян — ради чего ж тогда Зимний брали?
И все же большевиков подвела непроработанность вопросов секса. Теоретическая база была слабовата. Хотя именно они выдвинули самую эротическую идею во всей истории человечества: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Кроме того, большевики объявили революцию повивальной бабкой истории, очевидно намекая на то, что революционеры — ее половые гиганты.
Но попробавав применить классовый подход к женской груди и другим прелестям, неожиданно выяснилось, что грудь дворянки вызывает точно такую же половую реакцию, что и грудь крестьянки, хоть разбейся.
Тогда большевики решили классовый подход сюда не применять, от греха объявили семью ячейкой общества, а половые отношения стали считать общественно полезным и нужным стране делом. И если у вас что-то не получается в постели, партячейка соберется и сообща вам поможет, а партком, если что, поддержит, укрепит и направит.
Партия смело взяла на себя роль авангарда, чтобы никто сомневался, кто у них стоит впереди.
Собирали даже специальное ночное совещании ЦК, где была выработана и одобрена единая для всех низовых парторганизаций позиция в постели: мужчина — сверху, женщина — снизу. А наоборот — расценивалось, как предательство коммунистических идеалов.
И до сих пор коммунисты не могут пойти на сделку с совестью в вопросах пола. «Мы не отдадим своих позиций. Мы не поступимся святыми принципами. «Мужчина — сверху, женщина — снизу» — это святое! Это не трогайте!»
Само собой разумелось, что и молодежь стремилась не отстать от старших товарищей, использующих постель исключительно для дебатов с женой о коллективизации, индустриализации, правом уклоне и лишь в крайних случаях для сна. Если молодой большевик предлагал девушке в красной косынке создать семью сегодня на ночь, она с огнем в глазах отвечала: «Еще не время, товарищ! Еще не зажен пожар мировой революции. Вот построим коммунизм, тогда и займемся вплотную решением полового вопроса.»
Яркие примеры отношения к сексу дает советский кинематограф. Сцена флирта между молодой девушкой и молодым военным обычно построена так. Она спрашивает, намекая ему, что пора переходить к более активным действиям: «О чем ты думаешь, милый, глядя на эту пару мило играющих на пригорке бабочек?» «Я думаю, любимая,
