рука, поглаживая, стала подниматься выше, вызвав у меня громкий спазматический вдох и вдруг коснулась обнаженной груди, отчего я вздрогнула и, схватив полотенце — пулей выскочила из душевой, успев лишь сказать, — Спасибо, спасибо, но я тороплюсь» и вытираясь на ходу.
Несколько дней после этого, я не могла забыть этот эпизод, особенно когда встречалась взглядом с девочками, которые улыбались мне в ответ, а я поспешно отворачивалась.
Через несколько дней, в нашем лагере началась игра «Зарница». Лагерь бурлил и суетился. Все разделились на две «враждующие» стороны, «синих» и «зеленых». Я относилась к лагерю «зеленых». «Зеленые», то есть я жили в полевых условиях, в палаточном лагере. А «синим» досталось по жребию жить в корпусах лагеря. Но все равно в них никто толком не жил, все резвились на природе, поэтому здания стояли практически пустыми.
Мне поручили командовать разведгруппой. Как-то раз, сразу после завтрака, я и двое ребят, лет по 14, отправились в «лагерь» противника, «на разведку».
Идя по лесу, я любовалась птичками и цветочками, что, в общем, не соответствовало статусу разведчика. В какой-то момент я обнаружила, что осталась одна. Я стала звать ребят, но они куда-то исчезли. Обернувшись, я увидела в кустах слабое шевеление.
— «Ага!» — подумала я — «они решили меня разыграть, ну, погодите».
Я крадучись подошла к кустам и с громким криком, — «Ага!» выскочила из-за зарослей.
Крик застрял у меня в горле, от испуга и разочарования последовавшего за этим. За кустом стояли трое ребят лет 14-ти, с яркими синими повязками на предплечьях.
— «Влипла», — подумала я. И не ошиблась.
— «Стой, руки вверх».
Они окружили меня.
— «Вражеский лазутчик. Так, так. Пойдешь с нами».
— «Ребята, дайте-ка веревку, нужно связать ей руки, чтобы не убежала».
Один из них достал веревку и связал мне руки за спиной крест накрест. Все это они делали очень дружелюбно, напуская театральную строгость на лица — все-таки это была всего лишь игра.
— «Ладно, пойдем в штаб» — двое ребят крепко, чтобы я не упала, взяли меня за локти и повели в направлении лагеря.
— «Ну вот» — укоряла я себя по дороге — «надо же было так попасться».
Минут через 15 ходу мы, наконец, вышли к лагерю и подошли к трехэтажному корпусу, на котором была надпись «штаб». Внутри никого не было, только из-за одной из дверей раздавались приглушенные голоса. Мы подошли именно к этой двери. Один из ребят, очевидно старший просунул голову в дверь и торжественно сказал — «Доставлен вражеский лазутчик!».
«Введите!» — не менее торжественно раздался женский голос, показавшийся мне знакомым. Я вошла в комнату и остолбенела. За столом сидели мои знакомые Лена и Катя. Им как самым умным досталась роль командования, конечно под надзором лидера.
— «Вот так сюрприз!». — Лена встала из-за стола и подошла ко мне, зашла за спину, подергала веревки, стягивающие мои руки и удовлетворенно хмыкнув, подошла к Кате и положила руку ей на плечо.
— «Ну, что», — лукаво произнесла та, — «Сегодня очень жарко, я предлагаю перед «допросом» надо принять душ, чтобы у нас, да и у нашей пленницы голова была свежая».
Катя положила руку подруге на талию и сказала — «Отличная идея, я согласна».
— «Помните ли вы правила игры?» — спросила у меня Катя.
Я ответила что помню. По правилам, если пленника уже привели в лагерь, он не имеет права убегать и должен подчиняться приказам. (Не тюрьму же строить, в самом деле).
Мы пошли к душевой комнате. По дороге я волновалась, помня о недавнем происшествии в душе. Но ничего не происходило. Стояла июльская жара и приятно было ополоснуться в прохладной водичке, да и сходить в туалет не мешало бы. В противоположном углу плескались Лена и Катя.
Когда я вытерлась, девочки подошли ко мне и, не дав мне одеться, сказали. — «А сейчас пришло
