ощущая твои ягодицы сквозь тонкую ткань юбки... Мы были молоды, ты помнишь? Мы были молоды и безумны...
... Помнишь ли ты тот день, когда мои родители куда-то уехали на сутки, оставив в мое распоряжение всю квартиру... Ты пришла ко мне... Помнишь ты это? Мы целовались словно сумашедшие, мы были оба красные... ты прятала глаза, впиваясь в мои губы, словно ныряя в холодную воду. Мы задернули шторы и опустили жалюзи, создав рукотворную тень в безумии летней жары, плавящейся от поцелуев и желания... Наши губы не отрывались друг от друга, руки скользили по телам, все ощущая и чувствуя сквозь ткань одежд... Я оторвался от твоих губ тогда, на несколько секунд, и увидел твои глаза... В плывущем мареве полумрака, наполненного любовью и страстью, они блестели словно маленькие звездочки... Ты помнишь это? Как мои губы скользили по твоей шее, плечам, сдвигая тонкую ткань блузки, задерживались на ключице... Они стремились туда, к запретному... Горячие и сухие губы... Они были горячими и сухими, я помню, я даже сейчас машинально облизываю их в полутьме сна, когда является тот день...
... Мои руки гладили твою грудь, ощущая твои напряженные соски через ткань, они ласкали твою грудь, они поглаживали и потискивали ее... Ты помнишь свои чувства в тот момент? Когда ты легонько отстранила меня и расстегнула блузку? Я снял ее с тебя. Ты помнишь это? Твои глаза были закрыты, твое лицо горело, твое дыхание прерывалось. Ты повела плечами, сбрасывая ткань на кровать и вновь прижалась губами к моим губам... О, меня еще никто не целовал столь исступленно и сладко... Твоя кожа скользила под моими ладонями, а бугорки сосков прокалывали рубашку... Наши языки сплетались в агонии... Ты помнишь все это?...
... Жаркими ночами одиночества я рву зубами подушку, когда полузабытые ощущения возвращаются в мое бессильное тело, разрывая душу... Когда беспомощная плоть не в состоянии ответить на вызов памяти и может только плакать в подушку...
... Ты сняла с меня рубашку не расстегнув все пуговицы. Ты прижалась своей грудью к моей груди, обвив мою шею руками, и твои соски, похожие на коричневые шарики, твердые, скользили по моей коже. Наши губы неиствовали в поцелуях, наши тела горели в полумраке задернутых штор... Ты счастлива, если можешь не помнить этого. Ты несчастна, если забыла это...
... Мои губы скользили по твоей груди, дрожащей не от холода, ведь жарко было в комнате, ты помнишь? Наполненный желанием полумрак, он скрывал и подчеркивал одновременно, мы горели от любви в тот день... Мои руки стянули с тебя юбку, невесомыми паутинками оглаживая ягодицы и бедра, мои губы ласкали твои соски, теребили их... Мой язык обвивал твои груди, твою кожу... И мое тело чувствовало твои ладони, тепло-горячие, обжигающие прикосновения твоих ладоней. Твои глаза блестели звездами в сумерках чувств... И твое тело лежало передо мной, обещая и маня смуглым золотом летнего загара...
... В душных снах памяти меня мучают кошмары прошлого, наплывая неисполнимой страстью жгучих поцелуев... Бессильна плоть, умирающая в сумраке сознания, она плачет в подушку и скрежещет зубами... Помнишь ли ты меня?...
... Ты сама сняла трусики, ты не доверяла мне столь тонко-интимную деталь, и ты была права, ведь ласкать богиню — это уже сверхъестественно для простого смертного. Мое сердце вылетало из груди, когда из-под тонко-белой полоски показался твой волшебный треугольник, что являлся передо мной в самых бесстыдно-горячечных снах... Твое тело ждало, оно манило и изнывало от желания... Ты протянула ко мне руки, твои пересохшие губы что-то шептали мне, неразборчиво, бессвязно... И я, обнаженный, но совершенно не стыдящийся своей наготы, стоял перед тобой, пока ты любовалась мной, пока твои глаза ласкали каждый изгиб моего тела, от длинных волос на голове до несгибаемой твердости юношеско-молодой плоти... И столь же бесстыдно я гладил тебя своим взглядом, стремясь охватить