проклиная себя за пунктуальность. По графику эту неделю Таня отдыхала и пока я от безделья жонглировал шуроповёртом, периодически срывая аплодисменты охранника, Таня успела поломать ключ зажигания, поругаться с автомехаником, сгонять в Дарьинку к родственникам, оставить там на выходные дочь Надю и вернуться назад. Когда она рассказала мне об этом по дороге домой, я крепко задумался и почти не обращал внимания на дорогу, представлявшую собой второй том полного собрания сочинений Тани о сером братстве. В таком повороте событий я узрел бюст судьбы и ещё больше преисполнился решимости овладеть в эту ночь Таней, если, конечно, она предложит мне остаться. Согласно морально-процессуальному кодексу, утвержденному на общем собрании органов жизнедеятельности, я не имел права открыто приставать к девушкам. В тех редких случаях, когда я преступал придуманный 15 лет назад закон, я всегда получал отказ со стороны девушки иметь когда-либо со мной дело как с половым партнёром, и потом страдал ущемлением самомнения сроком от одного до десяти часов.
С порога я развернул очень бурную деятельность и через полчаса завладел таким стратегически важным пунктом, как совмещенный санузел. Для начала я решил зашить канализационный стояк и обложить его плиткой. Таня одела черный шёлковый халат с желто-красным драконом, изрыгающим пламя в районе ягодиц, и занялась ужином. Приготовление пищи было для неё скорее хобби, чем повинностью. Готовила Таня вкусно, но редко. Впрочем, комплименты по поводу уникальных кулинарных способностей она всегда выслушивала с удовольствием. В тот вечер, получив очередную порцию комплиментов, размерами сильно превышающую яичницу с двумя сосисками, Таня раскраснелась как острый кетчуп. Но когда я, явно переборщив с приправой, начал извергать восхищение её самурайскими прелестями, быстро потушила мой порыв короткой фразой: «Так!... Не начинай».
Собственно, до начала, по моему мнению, было далеко как до конца ремонта. Но я не стал спорить и замолчал. Выпив кофе и выкурив сигарету, я вернулся в ванную, где в тишине и спокойствии надеялся переварить её слова и красную яичницу. Канализационный стояк нагло выпятил морду ревизии и скрывать свою ржавую сущность под ДСП абсолютно не спешил. «Business is business», — философски рассудил я и возобновил свои труды. К сожалению, Таня не сильно отвлекала меня от работы, а в девять часов и вовсе куда-то уехала, не сказав ни слова и оставив меня наедине с унитазом и моими мыслями. Настроение упало до нуля. Я вышел на кухню покурить и послушать радио, из недр которого нескончаемым потоком лились веселенькие песни о несчастной любви.
— Words! Words don't come easy! — громко сетовала какая-то певица и тут я был абсолютно с ней согласен.
Не успел я выкурить вторую сигарету, как приехала Таня. На лице её сияла печать неземного блаженства. Таня опять стала весёлой и разговорчивой. Она с интересом осмотрела результаты моего надругательства над стояком и своё искреннее восхищение заключила следующими словами:
— Класс!... А когда ты будешь заканчивать? А то уже десять часов.
— Точно не скажу. Но часов до 12-ти должен закончить. — Предположил я, стараясь как можно непринужденнее стряхивать пепел на кучу опилок в ванной. Таня явно не спешила предложить мне остаться и я попробовал натолкнуть её на эту мысль обходными путями.
— Видишь ли, — начал я, — если всё делать на шару, то работы тут не много. Просто через пару лет всё придется переделывать. Дерево — оно ведь воду любит, пока растёт, а когда дерево используется в качестве каркаса в помещениях с повышенным уровнем влажности: Тут моя мысль, плавно скользя по древу, затащила меня в такие дебри технологического процесса, требующего тщательной предварительной обработки каждой детали, что я серьёзно рисковал утонуть в этих расплывчатых определениях. Через пять
