Прошла пора учебы, и наступило долгожданное лето. Мы с мамой, после того случая, уже несколько раз ездили на дачу, но то, что уже однажды случилось, больше не повторялось. Я думаю, это было из-за маминой загруженности на работе. Она очень уставала, и на даче просто отдыхала. Даже находясь в одном доме, мы с ней редко виделись. Я постоянно думал о ней, её теле, но нечего не происходило. Прошедший июнь не принес не чего нового. Отношения с мамой были в принципе такими же, как и до момента нашей «любви», только стали мы с ней более откровенными в наших разговорах и поступках. Теперь мы не запирали дверей не в ванной, когда мылись, не в комнаты, когда переодевались или ложились спать. Нам не чего, было, стыдится своих тел. Но всё же когда я видел маму обнаженной, во мне закипала страсть, к её прекрасному телу. Я, по-прежнему, часто занимался онанизмом, но в моих фантазиях теперь присутствовала только одна женщина — моя мама. Иногда мама видела, когда, проходя мимо моей комнаты, заглядывая ко мне, как я усердно драчил свой член, чуть ли не обеими руками. Она нежно улыбалась мне, но не заходила в комнату, а просто смотрела, как я бурно выплёскивал из себя потоки моей молодой спермы, и как они растекались по моему телу. Однажды я вернувшись неожиданно для мамы с прогулки застал её за тем как она уже теребившая с яростью свои соски и клитор начинала кончать, и то даже тогда она не позвала меня помочь ей в этом прекрасном занятии, а просто улыбнувшись, откинув свою голову назад, начала бурно кончать. Я сразу же подбежал к её кровати быстро скинув с себя шорты и трусы прилёг с ней на её кровать и начал яростно дрочить свой член, а мама уже полусидя на кровати смотрела на меня не говоря не слова. Я дроча, свой член смотрел на маму, на её тело, её вагину, дрочил с неимоверной скоростью, боясь, что она сейчас встанет и начнет одеваться. Почувствовав, что я начинаю кончать, мама поднесла свою руку к моему члену, поймала на лету несколько брызг моего семени и положила их себе в рот. Покатав на язычке сперму, она её проглотила, облизнулась, встала и пошла в ванну, принять душ. Меня, было вставшего и двинувшегося за ней, она ненавязчиво отстранила рукой и сказала:
— Не надо милый, ты, наверное, уже понимаешь то, что наши отношения, это не хорошо, это позор нам обоим, и мне в первую очередь, так как я их начала развивать!
— Но я люблю тебя мама — со всей своей пылкостью произнёс я.
— Я тоже тебя люблю, но только как сына, и по этому я говорю тебе, что наши отношения надо прекратить, пока всё не зашло слишком далеко.
— Я всё равно буду тебя любить — тихо ответил её я, и, отвернувшись быстро зашагав, ушел в свою комнату.
Она недолго постояла в коридоре, глядя мне в след, а после зашла в ванную.
Через три дня она объявила мне, что она взяла отпуск и уезжает в Сочи на две недели отдохнуть. А присматривать за мной приедет мой дядя, брат моего отца, который в отличие от самого отца питал к нашей семье нежную заботу и уважение к моей матери. Когда мама уезжала, я стоял на перроне перед поездом, и пытался сдерживать слезы, потому, что мне было обидно, что я не еду с ней, а остаюсь дома, с дядей, что я не увижу её две недели.
Но мой дядя оказался «клёвым парнем». Мы ходили с ним в поход, рыбачили, загорали и купались на речке, сидели у костра, он рассказывал мне, много историй из своей жизни, он был отставным военным, комиссованным из армии по ранению. Пуля пробила ему легкое, когда он воевал в Афганистане. Его тогда еле-еле спасли. А когда он вернулся на родину, моя мама ему помогла реабилитироваться.
Во общем, две недели пролетели практически не заметно. Дядя уже взял билет на обратную дорогу. До приезда мамы оставалось ещё часа четыре, и я вышел во двор поиграть в футбол с соседскими пацанами. Меня поставили на ворота, и уже под конец игры, при неудачном выпаде за мячом, я потянул мышцы на спине.
