сильно раздражать то, что Леська по утрам одевается так откровенно. Кроме того, я вспомнил, что она частенько ходит по вечерам в клубы на дискотеки, и теперь меня это злило. И вот однажды, в очередной раз столкнувшись утром в умывальнике, я уже более серьезным тоном упрекнул ее: — Лесь, ну чего ты как маленькая, ну разве можно здесь разгуливать в таком виде. — Да лаааадно тебе, мне просто лень. — как обычно, улыбаясь, ответила она.Я не злился, но проходя мимо не просто шлепнул ее, а еще и задрал ей юбочку, чтобы прям по голенькой попке, чтобы запомнилось. Все произошло механически, но через долю секунды я осознал, что на ней не было трусиков. Под юбкой она была голой. Я застыл на месте. Затем развернулся и начал извиняться. Она стояла с выпученными глазами и открытым ртом. Я наговорил каких-то извинений, ничего не помню, и быстрым шагом утопал к себе в комнату. Ребят уже не было, занятия у них пораньше, чем у меня. Я быстро закрыл за собой дверь и прижался к ней спиной, как будто только что от кого-то со всех ног сматывался. Вообще-то, если вы еще не поняли, я мальчик весьма скромный, просто с озорным характером. Но за такие вещи мне бывает стыдно всю оставшуюся жизнь. Я не знал, что делать дальше. Раздался стук в дверь. Я открыл, на пороге стояла Леся. Теперь на ее лице была не то злость, не то упрек. Она вошла, ничего не говоря, и закрыла дверь. Стояла вот так с минуту и смотрела мне в глаза. Краснее я, наверное, даже в бане не бывал. Я чувствовал как вся кровь прилила к лицу. Она не переставала смотреть. Я подошел к ней близко и снова начал извиняться. Хотелось, конечно, сказать, что вообще-то, нечего так разгуливать по коридорам, но это явно был не лучший момент. Она по-прежнему стояла неподвижно. Я взял ее за талию, продолжая говорить какие-то глупости (я, конечно же, не помню, но наверняка это были глупости). Она опустила глаза вниз, посмотрела на мои руки, держащие ее за талию, затем придвинулась вперед и... мы поцеловались. Мне было до смерти страшно в тот момент, я не знал, что она выкинет, вдруг она хочет откусить мне язык. Такая каша была в голове. Мы начали медленно, но уже скоро целовались так страстно, как я не целовался никогда до этого. Она делала это просто потрясающе. Я, конечно, сильно возбудился, и в какой-то момент чуть не кончил от таких поцелуев. Я запустил руки в ее волосы и в исступлении гладил ее голову. В какой-то момент я почувствовал, что она гладит своей рукой мой возбужденный член. Я был в спортивных штанах, через ткань я почти чувствовал ее ладонь. Это было сумасшествие. Теперь уже без всякой скромности я опустил свою руку ей на попку, приподнял юбочку, сжал ее ягодицы, затем провел по бедру и с жадностью впился пальцами между ее сочных ножек. Мы не прекращали целоваться ни на секунду. Я плохо соображал, мне очень хотелось воткнуть в нее свои пальцы и мастурбировать ей с такой скоростью, с какой только смогу. Но как-то мне удавалось сдерживаться, и я нежно (насколько это возможно в ситуации, когда девушка вылизывает твой рот и гладит твой член), ласкал ее клитор и губки. Там было так жарко и влажно, я проводил целой ладонью вперед, захватывая кончиками пальцев ягодицы, затем назад, затем пальчиками водил по губам и клитору кругами, заходя иногда в дырочку. Я все время каким-то усилием старался проверить, не кажется ли мне это все, а вдруг я уже перешел дозволенную черту, и Леська сейчас пытается вырваться из моих объятий, а я в пылу просто ничего не понимаю и не отпускаю. Но каждая такая проверка заканчивалась успехом: это было более чем просто желание с обеих сторон, это была дикая страсть, но, как бы это смешно ни звучало, в рамках приличия. Я, не в силах себя больше сдерживать, все чаще стал заводить свои пальчики в ее влагалище, все глубже, учащая движения. Мне было ужасно неудобно (стоя лицом к лицу нужно было развернуть кисть), но я сильно прижимал ладонь к ее промежности, так что и ее
