запинаясь, пролепетала:
— Про-простите, п-пожалуйста... Я пролила... Вы... Это... Прямо сейчас мне отрезать будете?..
Брюнетка хищно ухмыльнулась и бросила ей:
— Доставай свое добро!
Девочка непослушными пальчиками начала расстегивать убогое пальтишко, под которым, кроме старенькой и много раз штопанной школьной формы, большой для нее, ничего не было. Она положила пальто на пол, через голову стянула платье и осталась только в колготках и рубашке с синим инвентарным номером прямо на груди. Она расстегнула рубашку и достала свою большую, так часто досаждавшую ей грудь и мысленно сказала ей: «Ну вот, зараза! Сейчас тебя и отрежут! Не будешь больше меня мучить. Вот!».
— Ты посмотри, — удивилась шатенка, подошла к Юленьке, ухватила ее за левую грудь и принялась безжалостно тереть и мять. — Такая молоденькая, а какая большая и упругая грудь. А будет ведь еще больше...
— Уже не будет, Валя... — хрипловато засмеялась цыганка, поигрывая ножом. — Уже не будет...
— Ты что, Нинель, совсем с ума сошла, лестничную площадку кровью заливать? — сморщилась шатенка. — Да отведи ее хотя бы в подвал...
— Да не дура же я окончательная! — возмутилась та и, обернувшись к Юленьке, приказала. — Бери свои шмотки и иди за мной.
У девочки все плыло в голове и она не понимала уже ничего. От возбуждения ее трясло. Но холода, как ни странно, она не чувствовала. Но вдруг она вспомнила свои фантазии и повалилась перед Нинель на колени:
— Госпожа...
— Что, проситься будешь? — злобно ухмыльнулась та. — Не получится, я тебе сказала, что отрежу, если обольешь Радку, и сделаю!
— Нет... Нет... — поспешила отказаться Юленька. — Я не проситься... Я только спросить, вы мне и письку отрежете?
— А что, нужно? — с некоторым удивлением в голосе переспросила ее смуглянка.
— Да! Пожалуйста! — чуть не заплакала девочка. — Отрежьте ее, умоляю... Я ее утром побрила, нож о волосы скрипеть не будет...
— Да волосы бы не сильно то и помешали... — засмеялась ей в ответ Нинель. — Отрежу, отрежу, не беспокойся... И ме-е-едленно... А сперва помучу. Света, облокотившись об стену, наблюдала за происходившим со все возрастающим интересом. Кажется малышка интересна. Может быть и стоит ее взять. Но тут она увидела, как к смуглянке подошла, шатаясь, пьяная Лиля и пробормотала:
— Подожди ты, Нинка, со своим ножом. Я ссать хочу...
Она добрела до подоконника и принялась, матерясь, стаскивать с себя колготы. Но не справилась и просто порвала их. Света фыркнула: трусов эта дура, как и всегда, не одела. А Лиля тем временем все никак не могла разобраться с собственной одеждой. Блондинка еще раз фыркнула, подошла к ней, вздернула ее на ноги и сорвала с нее обрывки колготок. Потом приказала дрожащей от предвкушения нового наслаждения Юленьке:
— Подстели свое пальто, ложись на пол и широко открой рот!
Девочка с радостью выполнила требуемое: ее ждала еще одна радость!
Еще одна женщина сейчас будет писять ей в рот! Какое счастье! Она лежала, не смея закрыть рот и смотрела, как пьяную подвели к ней и она переступила через ее, Юленьки, голову и медленно, поддерживаемая подругами, начала садиться девочке на лицо. Ожидающая этого малышка чуть не кончала, еще не ощутив ничего, видя лишь, как медленно надвигается на нее немаленький белый зад и покрытая черными густыми волосами половая щель. «Как будто бы, большая...» — мелькнула отстраненная мысль. В этот момент зад Лили прочно устроился на ее лице и стало трудно дышать. Девочка завозилась под тяжестью, пытаясь нащупать языком половую щель. Да вот же она! О какой огромный клитор, чудо просто... Юленька начала ласкать его, потом сдвинулась чуть ниже и нащупала под ним мочевое отверстие. Казалось, все ее лицо провалилось прямо в огромную Лилину пизду. Только
