уже успела измениться наша жизнь... Я всё время спрашивала себя сначала: почему он так изменился... муж... после первого ребёнка, ведь всё равно всё было на мне... и пелёнки, и бессонные ночи... Секса стало меньше... намного меньше... но разве в этом моя вина... разве не старалась ублажить я его даже после нескольких бессонных ночей... лишь бы только ему было хорошо, а я... ладно уж... потом как ни будь. Конечно, я тоже не была ангелом, но... Да чего уж там. Зато — вот они, мои сыновья, и вырастила я их сама, никому не обязана, и воспитала — не стыдно перед людьми за них будет...
В неверном свете уличных фонарей я смотрела на старшего — я так и не поправила ему одеяло — на его лице застыло спокойствие и безмятежность... такое же настроение было и у его члена. Он тихо спал, повернувшись к правой ноге. С трудом, сдержав себя, чтобы не подойти к нему и не поцеловать, я повернулась к младшенькому, к Славику. Свернувшись калачиком, положив ладошки под голову, он спал тихо-тихо, как младенец. Я подошла к нему и опустилась перед кроватью на колени. «Интересно, чтобы он подумал, проснувшись и увидев перед собой обнажённую мать...» Я просунула руку под одеяло и попыталась найти его писульку (язык не поворачивается назвать его «членом»). Но он где-то спрятал её между ног и добраться туда было не так то и просто. « Ну, ничего, ты у нас девочка настойчивая «, сказала я себе, потихоньку стягивая с сына одеяло. Вдруг он заворочался, перевернулся на спину... « Мама?...» сказал-спросил он и вновь провалился в сон. Я сидела ни жива ни мертва, и еле сдерживалась, чтобы не пустится наутёк в свою комнату, крича на ходу:» это приснилось тебе, сынок... это только сон...» Но Славик не подавал больше никаких признаков того, что он проснулся и даже начал чуть-чуть похрапывать. Я вновь осмелела и одним движением сбросила с него одеяло. Славка даже не шелохнулся. Тогда я начала потихоньку расстегивать пуговицы на ширинке его трусов. Он носил такие же как и его брат. Он вообще во многом старался подражать Косте, хотя и без фанатизма. Я несколько раз покупала им трусы типа плавочек, но Костя наотрез отказывался и отдавал предпочтение семейным трусам почти по колено. Наверное, он казался себе в них взрослее... Я всегда подтрунивала над ним, когда он выходил из душа или, утром, из своей комнаты, но никогда не настаивала изменить «фасон»... Наконец моя рука вытянула на свободу маленького «червячка» моего младшего сына. С умилением, поцеловав его, я засомневалась: неужели с этим можно что-то придумать. «Сейчас попробуем» сказала я себе, заглотнув его полностью в рот. Он без труда уместился там даже вместе с яичками. Мягко я начала водить вокруг него языком, время от времени выпуская его изо рта, чтобы глотнуть воздуха. Со временем мой труд начал вознаграждаться — «червячок» твердел, становился всё больше и больше, и, наконец, обнажив головку, вытянулся вдоль живота. Я почувствовала, как вновь увлажняется моя киска и моментально запустила туда свою руку. Вторую я переместила на свою грудь и начала водить пальцем вокруг соском, временами с силой сжимая их. Как и с Костей, «червячком» я занималась одним ртом. Хотя червячком его уже и язык не поворачивался называть. По правде говоря, язык вообще уже с трудом поворачивался, таких размеров набрал член моего малыша... хотя Костиному он всё же уступал. Плотно обхватив член губами, я насаживалась на него всё быстрее и быстрее. Чётко ощущался рельеф, вены, головка... не помню, чтобы так было с Костей... хотя я вообще мало что помню из того... Славик застонал и, положив мне на голову свою руку, сильнее прижимал меня к себе, одновременно бёдрами делая движения мне на встречу. «Проснулся!», обожгла мысль, но я не могла уже остановиться. Синхронно с моим ртом Славик работал своими бёдрами, и также в такт я трахала (не побоюсь этого слова, потому что это было именно так) сразу тремя пальцами. «Ах, как бы
