поедать,
Поздравленья принимать.
Брата среднего подружка,
Необъятная кадушка,
Как она не усиралась,
В двери так не протолкалась,
Пока стену не снесли,
Так вот в дом и провели,
Та, усевшись как смогла,
Заняла аж полстола.
Ну а младший под шумок,
Быстро юркнул в уголок,
Думал: — Может, бля, забудут,
Да и я тихонько буду,
Сидя в этом уголке,
Без невесты, налегке,
Водку пить, закуску жрать,
С понтом я пришёл гулять...
Только вот папаша-царь,
Превеликий государь,
Углядел его манёвр,
И к себе его зовёт:
— Что ж ты там уселся Ваня?
А невеста где? В кармане???!
Как ж она там поместилась?
Она в цирке что ль родилась?
Ну-к покаж... Эт кто??! Лягушка???! —
Чешет царь себе макушку —
Это что? Эт вот она,
Будет, бля, твоя жена??!
Хуй ли мне с придурка взять?
Раз принёс, ебёна мать,
Эту жабу, то женись!
И попробуй, откажись!!!
В доме стены все дрожали,
Как там гости хохотали...
Вот и пир давно в разгаре,
Все уж «горько!» там орали,
Чтоб гостям, бля, угождать,
Нужно жён поцеловать.
Старший брат пытался было,
Да не справился, хуила —
У жены та-акой шнопак,
Не смог к губам подлезть никак.
А купчиха молодая,
С лавок жопою сметая,
Зазевавшихся гостей,
Не собрали аж костей,
Брата среднего, засосом,
Заглотила губы с носом.
Ну а младшенький, Ванюшка,
Чмокнул в нос свою лягушку,
А та, сука, отбивалась,
— Бля, брезгливая попалась!
— Ты ж теперя мне жена!
Я имею все права,
Чтоб тебя поцеловать,
Или даже отъебать! —
Говорил Иван лягушке,
Щёлкнув пальцем по макушке.
Ну а пир там продолжался,
Повар, гад, поизвращался,
Иностранец, сука, был,
И в Париже раньше жил...
Всяких разных там закусок,
Наготовил из лягушек:
— Вот вам лапки в маринаде,
Вот вам жопки в шоколаде...
Долбоёб! Какой же русский,
Будет жрать твою закуску?!
Огурцы там, или квас,
Вот закуска прям для нас!
Ваня это увидал,
Прямо в голос зарыдал:
— Вон, вас как, а я женился,
Лучше б правда утопился,
Только лишь одна отрада —
Нету тёщи — и не надо!
К ночи гости напиздились,
Потихоньку расходились,
Повели в опочивальни —
Это, бля, такие спальни,
Пары наших молодых —
Время делать перпих...
4
Вот в кровати на подушку,
Усадил Иван лягушку,
Хуй восставший свой достал,
И по лбу ей постучал.
— Как же мне тебя ебать?
Вот задача, твою мать...
В рот не влезет, в зад тем боле,
Эх была бы ты поболе...
Если всё ж тебе вопру,
На клочки ведь разорву...
Хер стоит, аж мне не в мочь,
Всё же брачная, бля, ночь...
Надо мне хоть подрочить,
Тебя спермой намочить,
Вроде я тебя ебал... —
Это Ваня ей сказал.
После он тихонько пёрнул,
И рукою передёрнул
Ваня свой могучий ствол,
— Заебись... , процесс пошёл...
А у нашей, у лягушки,
Только слёзы на подушку,
Тихо падали из глаз...
А Иван вошел в экстаз,
Вскоре начал он кончать,
На лягушку поливать,
И упругою струёю,
Всю уделал с головою...
Вдруг лягушка встрепенулась,
И с подушки кувыркнулась,
Ебанулась прям об пол,
И оттуда дым пошёл...
А из этого из дыма,
Появилось чудо-диво,
Распрекрасная такая,
Дева очень молодая,
Как созревших два граната,
Сиськи смотрятся пиздато,
Сладко-сахарные губки
И коралловые зубки,
Прям от шеи лебединой,
Вниз уходят ноги длинно,
Нежны ручки, стройный стан,
А в глазах аж ураган —
Блядской похотью сверкают,
К поебушке приглашают...
А Ванюша: — Чур меня!!!
Это что же за хуйня?!
Я в натуре, додрочился,
Что сам бес ко мне явился!!! —
Продолжая так вопить,
Начал он себя крестить...
— Успокойся дурачок!
Т-с-с... тихонечко... молчок! —
Палец к губкам прижимая,
Та девица, блядь младая,
Ваню ручкой обнимает,
Вот что Ване
