меня и слабо протестовала:
— Нет, пожалуйста, не делайте этого. Мне нужно домой.
— Вряд ли, разве твое тело само не подсказывает тебе, что ты на самом деле хочешь. Плоть говорит, что ты возбуждена, и до смерти нуждаешься в мужчине или в женщине, не важно. Смотри, я сейчас покажу тебе, — прошептал Джордж, и, положив правую руку на мое обнаженное бедро, принялся ласкать его. — Ты это нравиться, верно? Но еще больше ты хочешь, чтобы я подвинул руку чуть выше, так ведь?
Я словно с цепи сорвалась, а Бабр в это время зашептала мне в другое ухо:
— Лапочка, ты вся такая горячая. Только я тебя увидела, сразу поняла — эту крошку я сегодня поимею. Я хочу показать тебе, что одна женщина может дать другой.
Она поцеловала в щеку, а затем стала облизывать мочку уха.
Ее рука на моей груди и нежные поцелуи еще сильнее разожгли пламя бушевавшее внутри меня.
Джордж медленно ввел рукой вверх и остановился в нескольких дюймах от моей письки. Мне хотелось схватить его руку и запихнуть в себя, но чувствовала, что не должна так поступать. И прежде чем окончательно сдаться, я в последний раз взмолилась.
— Пожалуйста, — я не узнала свой голос, — не надо. Не знаю, почему я так себя веду. Но, я точно не хочу этого. Отпустите меня домой.
Джордж одним резким движением прижал ладонь к моему гладковыбритому лобку и стал поглаживать щелку, а одним пальцем он при этом давил на клитор.
— О да, я люблю, когда бабы себе там бреют. У них тогда пизденка становится такой чистенькой и гладенькой. Барб, ты тоже должна ее потрогать.
Барб убрала руку с моей груди и воткнула два пальца в щель, не переставая целовать мне шею.
— Сладкая моя, у тебя такая замечательная пися, — зашептала она. — Хочешь, чтобы я полизала тебя? Хочешь? Тогда сама должна тоже полизать у меня. Но ты ведь только об этом сейчас и мечтаешь, правда?
В этот момент я окончательно сдалась. Мне сейчас хотелось только одного — кончить. И для удовлетворения этого желания я была готова на все.
Снова раздался шепот Джорджа.
— Ты вся на взводе, и единственное средство, которое тебе сейчас может помочь — это большой хуй, он взял мою руку и положил себе между ног, ну и здоровый же у него оказался, даже в штанах чувствовалось, что в нем не меньше 9 дюймов в длину. — Неужели, ты не хочешь, чтобы я засунул его тебе и оттрахал так, как никто и никогда не трахал тебя. Представь себе, как он растягивает твою тугую дырку, а ты кончаешь, кончаешь несколько часов. Представила?
Я теперь только и думала, как Джордж забирается на меня, дюйм за дюймом засовывает в меня свое орудие и начинает трахать с энергией дикого жеребца. Я должна, должна была отдаться ему.
Он опять прошептал:
Сейчас мы поднимемся в наш номер, и ты станешь нашей рабыней — будешь делать все, что скажем, иначе никогда не кончишь.
Страх охватил меня, но не из-за перспективы превратится в рабыню. Я просто больше не могла оставаться в том состоянии, до которого они меня довели.
Джордж и Джим поддерживали меня, пока мы шли к лифту. Уже поднимаясь на свой этаж Джордж, Джим и Барб тискали меня, приговаривая при этом, как они втроем отдрючат меня.
Двери лифта открылись, и они провели меня в свой номер — огромный, с двумя постелями размера «кингсайз» и ванной, в которой можно было вечеринки устраивать.
Джордж держал меня, а Джим и Барб стали раздевать. Когда они задрали мне подол и увидели гладко выбритую письку, то застонали от удовольствия.
— О-о-о, какая у тебя роскошная пизда, — Джим начал тереть набухшие губки.
— Точно, — согласилась с ним Барб, присоединяясь к нему.
Задрав платье выше, обнажив мою грудь, Джим и Барб наклонились и стали облизывать мои набухшие вишенки.
Больше терпеть я не могла, кто-нибудь должен был прекратить эту пытку, немедленно!
Когда я осталась