простирается дикая, почти не тронутая человеком природа.Девушки шли по длинной аллее, мимо цветных вывесок престижных магазинов. Приблизившись к элегантной лестнице, они замедлили шаги. На верху, где заканчивалась лестница, девушки, увидели сад, который тянулся вдоль бокового крыла здания.Здание ... не было особенно массивным, подобно многим другим в этом городе, зато в каждой его линии — от высоких внушительных окон до просторных ступеней, ведущих к парадной двери, — присутствовала безупречная, хотя и несколько холодноватая элегантность.У входа стояли красивая девочка и мальчик лет десяти, в коротких шелковых платьях. На девочке были клетчатые чулочки, а на мальчике обтягивающие шортики, которые выглядывали из под его шелкового платьица. На ногах у них были греческие сандалии. А позади них стоял человек в костюме, а на его поясе висела кобура с револьвером.Заметив девушек, девочка приветливо улыбнулась и помахала им рукой. А мальчик подбежал к Мани и улыбаясь обратился к девушкам. — Сестренки, посетите наше заведение. У нас самые лучший сервис и модели. Любой каприз за ваши деньги. — Малыш, извини, мы торопимся. Но сколько стоит поцелуй такого красавца, как ты?Улыбаясь, сказала Мани. Мальчик на мгновение задумался, но затем, улыбнувшись, ответил. — Я стою тысяча триста долларов за час. Но красивую сестренку я поцелую бесплатно, если она пообещает вернуться.С этими словами мальчик притянул за руку Мани и поцеловал ее в щеку. — Всего хорошего сестренки. Кстати, моя сестренка стоит тысяча пятьсот, но если вы пожелаете нас двоих, то всего тысяча семьсот долларов.Мани помахала рукой детишкам, а Асил молча, спустилась с лестницы. — Асил, ты чего такая мрачная? Не понравились детишки? Или приревновала меня к милому мальчику? — Я против торговли детьми. — Ты так говоришь, как будто их заставили. В Чили возраст согласия пять лет. А совершеннолетие наступает с восьми. Все по закону. У вас же в Америке тоже снизили до двенадцати лет. — Да их же по любому заставили родители или опекуны.На лице Мани появилась хитрая улыбка. — Я смотрю ты против Свободы? Сейчас вспомню, как том нам по новейшей истории учили. — Мани закрыла глаза, вспоминая заученный текс. — Вспомнила! В пятом пункте «Декларации Свободы» Конгресс Лиги Демократических Государств постановил: Каждый человек, вне зависимости от возраста и дееспособности имеет право свободно участвовать в культурной жизни вне зависимости от сексуальной ориентации или гендерной идентичности, а также выражать посредством такого участия многообразие сексуальной ориентации и гендерной идентичности неотъемлемое право человека вне зависимости его возраста. Возрастная дискриминация запрещена. — Это не свобода. Это насмешка. — Ты случайно не коммунистка? Будь осторожна в своих высказываниях. Коммунистическая идеология признана преступлением против Свободы. За высказывание против Свободы в Чили расстреливают без суда. Это не твоя страна, где перед смертной казнью коммунистов хотя бы судят. Я не хотела бы, что бы с тобой что-нибудь случилось.С этими словами Мани обняла Асил и поцеловала ее губы. Девушки еще намного прогулялись по городу, а затем пошли в сторону аэропорта. Вскоре их догнал отец Мани, Йозеф Норсен, который принес им два сувенира. На вид это были два индейских амулета сделанные из клыков какого-то животного. — Господин Норсен, спасибо, не стоило. — Смутившись от неожиданного сувенира, сказала Асил. — Да будет вам. Говорят, эти амулеты приносят удачу. А вы так сдружились с моей Мани, так что возьмите.Мани рассказала приемному отцу, что Асил летит в Калама, потому что у нее там есть знакомая в Зоологическом институте, с которой они будут проводить биологические опыты. Зовут студентку Лике-райен. Асил и в самом деле сказала Мани о себе именно
