мне в глаза и настойчиво попросила:
— На колени, Миша, — она улыбнулась. — Может быть, это будет последний раз, ладонями она вцепилась мне в плечи и насильно уронила меня на холодный белый кафель, в результате чего, из-за узости кабинки, я оказался очень близко от молнии на её джинсах.
— Расстегни, — сказала Катька, хотя она могла это сделать сама, видимо, ей хотелось, чтобы это сделал я, в знак того, что покоряюсь ей и в общем-то, что я и не очень то против этого. Немножко выждав, наконец, одной рукой я взялся за её тёплое бедро, а другой осторожно расстегнул металлическую пуговицу, что крепко сидела в синей ткани, затем моя рука взялась за молнию, медленно опустила её вниз, в результате чего створки джинсов разъехались, и взору моему предстала часть красных трусиков с тугой резинкой.
— Опусти ниже, — приказала она, и я послушно увёл верхнюю часть джинсов к её коленям, что вежливо выглянули из-под материи, наблюдая мои действия.
— Сними трусы, — продолжала Катька, и нежный материал пополз по её бёдрам вниз, к тем самым коленям, открывая моему несчастному взору ту же бесподобную тайгу, от вида которой у меня перехватило дыхание, а в штанах напряглось.
— Так и будешь стоять? — ехидно осведомилась мучительница, видя мою нерешительность, рука её взялась за мой вихор и подвела голову вплотную к её волосатому лобку, который я нежно поцеловал, поражаясь, какая нежная кожа на опушке самого ответственного места. Я утопил своё лицо в эти волоса, ловя жадным носом любые затаившиеся запахи, а их тут было множество самых разных, что ароматно щекотали мне ноздри. Затем я извлек из-за губ своё оружие, медленно подвёл его к опухшим и выступившим из лесного массива половым губкам, дотронулся до них, видя, как они поспешно раскрываются, лизнул ещё раз, вызвав её продолжительный и глубокий вздох, затем уже принялся обрабатывать её влагалище серьёзно, засасывая губки, мелко укалывая между ними, засовывая язык поглубже в её палящую пещерку, прищемляя губами клитор, что нагло выделился из общей прелести. Катька принялась ритмично двигать своей круглой задницей, ловя мой язык всей территорией своей пизды, двигать так, что вскоре голова моя была зажата между её вульвой и стенкой кабинки, а крупная задница её работала, словно стенобитная машина, бёдрами пихавшая мою голову в стену и заставлявшая биться об неё. Я же старательно елозил языком там, откуда поползли первые выделения, облепляя мне лицо, что находилось в полном контакте с Катькиной раскрывшейся мандой, что тёрлась об мои губы, нос и щёки, оставляя на них влажные следы и доставляя своей хозяйке неописуемое удовольствие. Я успел, как следует вылизать её хозяйство, при том она разок успела кончить, так отлупив мою голову своими бёдрами, что в затылочной части пробудились сильные боли, как вдруг дверь туалета скрипнула, кто-то, стуча каблуками, зашел в соседнюю кабинку, а я, замирев, вытащил свой язык оттуда, куда совать его не надо и перестал дышать. Катька угомонилась тоже, даже прикрыв свою промежность рукой, чтобы я не вызвал её невольный стон, и вместе мы терпеливо выслушали, как шуршит рядом бельё, как воцаряется тишина, разбиваемая сильной струёй, что нещадно лупит в безропотную керамику унитаза, затем мы слышим прощальный шорох, двери кабинки хлопают и кто-то покидает наше сексуальное убежище.
— Так же как там, — зашептал я, как только в туалете всё стихло. — Так же сделай...
— Писать? — не поняла Катька. — На тебя?
— Нет, — говорил я. — Туда, — палец мой дотронулся до прохладного бока унитаза. — А потом я тебе...
Она поняла, освободив моё лицо от своих гениталий, зачем-то принялась снимать свои джинсы полностью, сперва, понятно, разувшись, что я мешал ей делать, целуя пальцы её ног, на одном из которых я нашёл розовую мозоль, которой и
