ничего, и погружался в Верино тело, не обращая внимания, что она лежит под ним, словно окаменев.
Наконец, с криком выплеснувшись в нее, он откатился от Веры и спросил задыхающимся голосом:
— Дорогая, в чем дело? Тебе не понравилось?
— Ты был груб и невнимателен, — тихо ответила она, кусая губы в попытке сдержать слезы. — Ты все испортил!
— Что я испортил?! — возмущенно произнес он, открывая глаза. — Ну что? Это ты просто оказалась настоящей лесбиянкой. То-то я не мог понять раньше, почему это ты так холодна со мной!
Впервые они заговорили об этом, до этого Владимир Дмитриевич не предъявлял Вере подобных обвинений.
Но сейчас он безжалостно выкрикнул ей в лицо:
— Ты просто не способна получать удовольствие от мужчины!
— Неправда! — воскликнула, впервые повышая на него голос, Вера. — Просто все мужчины, которые были в моей жизни, оказывались грубыми животными!
— Что?! — прошипел он, вскакивая и угрожающе нависая над Верой. — Это я — животное?!
Вера без страха смотрела на своего разъяренного любовника, и, заметив, как с его уже обвисшей плоти стекает тягучая капля семени, брезгливо отвернулась.
Владимир Дмитри